Аркадий Черкасов |
||
|
ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ МОЗАИКА Уникальность Канады — не только в колоссальных размерах и разнообразии ее ресурсов и территории вообще и "на душу населения", не только в наличии огромного осваиваемого северного "пограничья", растянутости и даже разорванности на отдельные регионы ее реально заселенного пространства, не только в федерализме государственного устройства, регионализме политической культуры и этнолингвистическом дуализме ("Французская" и "Английская" Канада) — параллели этим явлениям можно найти в ряде стран современного мира. Наиболее яркая и специфичная черта канадского общества — это его этнокультурная мозаичность, выраженная в том, что ни одна этническая группа канадцев не составляет большинства населения страны в целом. Канада — это страна меньшинств, связанных общенациональной идеей, этнокультурных групп, большинство членов каждой из которых считает себя канадцами и одновременно с гордостью подчеркивает свою принадлежность к данной этнической группе, не выказывая сознательного стремления к ассимиляции с какой-либо другой группой. Это мнение подтверждается "полевыми" исследованиями — опросами представителей этнических групп, проведенными автором в 1995-1998 годах в различных городах и поселках провинций Квебек, Онтарио, Саскачеван, Манитоба и Нью-Брансуик (около 300 респондентов). В настоящее время в среде населения Канады можно выделить более 100 отчетливых этнических групп (периодические издания в стране выходят на 60 языках), причем лишь 2,8% жителей Канады в ходе последней полной переписи населения (1991 г.; о не вполне сопоставимых результатах промежуточной переписи 1996 г. мы расскажем дальше) определили свою этничность как просто "канадцы". Из остальных, сознающих свою специфическую этничность 97,2% канадцев,
Именно эта последняя группировка, доля которой в населении Канады стабилизировалась и даже имеет тенденцию к некоторому росту, выказывая определенную сопротивляемость к ассимиляции, определяет видимую "мозаичность" канадского общества. К ней примыкает и часть смешанной в этническом отношении группы, многие представители которой с гордостью сохраняют и даже культивируют этнокультурные корни хотя бы и "части" своих предков. Например, уроженец русско-английской семьи обычно проявляет особый интерес к русской культуре и считает себя скорее "русским канадцем". "Канадскость" и даже "англоканадскость" такого человека естественна и не подвергается сомнению, а кровная связь с еще одной великой культурой предоставляет ему возможность дополнительного духовного обогащения. Характерно, что по отношению к представителям небританской и нефранцузской этнических групп в Канаде принят термин "этническое определение + канадцы". То есть вместо привычных с точки зрения русского языка и восприятия терминов "канадские украинцы" ("украинцы, которые живут в Канаде"), "канадские китайцы" и т.д., принято (политкорректно) говорить "украинские канадцы", "китайские канадцы" и т.д., что кажется несколько нелогичным, но отражает их восприятие окружающим обществом, как и самовосприятие: это канадцы такого-то происхождения. Но прежде всего — канадцы. Надэтничная, — или, если угодно, суперэтничная — национальная идея Канады заслуживает самого серьезного внимания других многоэтничных стран и в первую очередь — столь похожей на нее России, а точнее — того евразийского сообщества народов, которое органично сложилось на большей части территории бывшего СССР, и столь внезапно распалось вследствие кризиса лишь одной из объединявших ее идей (и не успев осознать того, что есть и другие — недаром теперь поиски "российской идеи" рассматриваются как общенациональная задача). Тем более интересно рассмотреть особенности найденного в Канаде алгоритма "единства через многообразие". Впервые в мире провозглашенная Канадой в 1971 году, политика многокультурности была юридически закреплена принятым федеральным парламентом в 1988 году "Канадским Актом о многокультурности, до сих пор не имеющим международных параллелей. Канадская многокультурность — это не американский "плавильный котел". Примером может служить история растворения в американском обществе франкоязычных жителей Луизианы, судьба которых так пугает франкоязычных квебекцев, подталкивая их к акцентированию своих "лингвистических" и иных коллективных прав. Ассимиляции, с одной стороны, и социально-культурной изоляции этнических групп вплоть до отделения, с другой, канадская концепция многокультурности противопоставляет возможность интеграции различных групп, сохраняющих свое особое этнокультурное лицо, в единое самобытное в (своем многообразии) общеканадское общество, единую стройную картину, сложенную, как мозаика, из разноцветных "кусочков", и для сохранения которой необходимо, чтобы каждый такой кусочек имел свой, отличный от других, собственный "цвет". Потеряв свою мозаичность, канадское общество утратило бы и свою специфичную самобытность, превратившись в простое северное "провинциальное" продолжение американского этнокультурного массива, чего патриотически настроенные канадцы, гордые достигнутые страной уровнем "качества жизни" и свободы выбора культур (менее "усредненных" и коммерциализованных, чем господствующая массовая культура их южного соседа) однозначно не хотят. Как было сказано в первой части нашей статьи, - то, что может выглядеть на первый взгляд как поощрение ”этнонационализма”, представляет на деле проявление канадского патриотизма. ”Канада это страна, основанная на парадоксе”, отмечает д-р Хеди Фрай, государственный секретарь по вопросам многокультурности. ”Этот парадокс состоит в ее единстве через многообразие”. Канада рассматривается многими как ”прототип первых многокультурных наций мира”. Расценивая канадскую политику поощрения многокультурности находящую свое проявление, в частности, в финансовой поддержке многоязычной ”этнической прессы”, школ с преподаванием на языках различных этнических групп, деятельности многочисленных культурных обществ, фольклорных фестивалей и т.д. как ”отчетливо канадский вклад в решение расовых и этнических проблем и проблем социального равенства в национальном строительстве”, Мировая комиссия ЮНЕСКО по культуре и развитию в 1997 г. поддержала канадский подход как ”модель для других стран”. Говоря о ”строительстве канадской нации”, следует сделать несколько терминологических оговорок. Пониманию термина ”нация”, ”национальность”, сложившемуся в русском языке, в большинстве стран западного мира, включая и Канаду, соответствует скорее понятие ”этническая группа”, тогда как ”нацией” там называется скорее вся совокупность подданных какого-либо государства, а понятие ”национальность” практически идентично понятию ”гражданства”. Поэтому в привычных для российского (ранее ”советского”) исследователя терминах ”англо-канадская” и тем более ”франкоканадская нация” многие канадцы усматривают некоторый ”сепаратистский” и даже ”сегрегационистский” оттенок, и их, видимо, ради пресловутой политкорректности, следует избегать. Коренные народы Термин ”нация” в Канаде применяется, помимо ”общеканадского”, ”общенационального” смысла, исключительно по отношению к коренным народам страны это ”Первые нации Канады”, изначально сложившиеся здесь, на канадской земле, и не имеющие другой исторической родины ”самые канадские канадцы”. В одной лишь провинции Квебек насчитывается десяток официально признанных властями ”аборигенных наций”. К коренным народам канадская конституция 1982 г. относит три группировки населения страны, каждая из которых, в свою очередь, разделяется на отдельные этнокультурные группы, определяемые как ”нации”: 1) представители многочисленных индейских племен, говорящие на 58 языках десяти не связанных друг с другом языковых групп. По полной переписи 1991 г. их 784 тыс. чел., а по промежуточной, выборочной переписи 1996 г., в ходе которой учитывалось не столько происхождение, сколько самоидентификация респондентов (т.е., ”чувствует” ли он себя индейцем), лишь 554 тыс. чел.; 2) индейско-европейские метисы в основном, потомки от браков англичан и французов с индейскими женщинами в период первоначального освоения Канадского Запада и Севера соответственно, 213 тыс.(1991) и 210 тыс. чел.(1996); 3) эскимосы-инуиты (по критериям 1991 г., т.е., по происхождению, 49,3 тыс.чел.), различные субэтнические группы которых заселяют побережье и острова Ледовитого океана. Перепись 1996 г., которая не относит к их числу значительную часть проживающих за пределами этого ареала урбанизированных и ассимилированных эскимосов, определяет общую численность ”настоящих” инуитов лишь в 41,1 тыс. чел. В настоящее время эскимосов принято в Канаде называть только по их самоназванию ”инуитами”, а индейцев ”америндейцами” или также по самоназваниям отдельных народов и племен: кри, сиу, вендаты (бывшие ”гуроны”), инну (монтанье и наскапи), дене (атапаски) и так далее. В 1997 г. в стране было зарегистрировано 627 тыс. так называемых статусных индейцев (имеющих соответствующий ”индейский статус” и пользующихся рядом специальных привилегий, включающих освобождение от налогов. Статусные индейцы входят в состав 608 официально зарегистрированных общин (bands), более половины членов которых (342 тыс. чел.) проживают на территории 2,5 тыс. резерваций. Такие резервации, пользующиеся определенным племенным самоуправлением (они занимают не более 30 тыс. кв. км или чуть больше одной четырехсотой доли территории Канады), представляют собой единственный пример применения в Канаде этнотерриториального принципа самоопределения наций. Во всех остальных случаях, содействуя развитию этнокультурных групп, канадское правительство полностью отвергает переход такого развития в территориальную плоскость. Большая часть ”территориальных требований”, т. е. претензий на историческую принадлежность тех или иных территорий Канады ее коренным народам, практически отвергнута, что вызывает острое недовольство индейских выборных вождей и представителей различных выборных организаций коренного населения. Опубликованный в 1996 г. специальный доклад Королевской комиссии по коренным народам породил настоящую бурю в парламенте и средствах массовой информации. В Канаде стараются разделить этнический и территориальный аспекты административного структурирования территории, развести их друг от друга. Так, в ходе подготовки к созданию эскимосского, по сути, автономного округа Территории Нунавут (с 1999 г.), основанного на заведомо территориальном принципе, было сделано все, чтобы снизить его ”этнический” аспект: значительные прилегающие территории с преобладанием также эскимосского населения были оставлены за пределами Нунавут, в котором, в результате, проживает менее 50% эскимосского (инуитского) населения страны. Что же до индейского и особенно метисного населения Канады, то оно разбросано по всем провинциям и территориям страны (хотя и не равномерно). Присутствие индейского культурного элемента чувствуется повсеместно, но особенно заметно оно в западных, степных провинциях страны (8,2% всего населения района по переписи 1991 г., в т. ч. в провинции Манитоба 11%, Саскачеван 10,3%). Урбанизация коренного населения страны привела к возникновению крупных общин канадцев-аборигенов практически во всех больших городах страны: в них созданы и поддерживаются за государственный счет культурные центры коренных народов. Наиболее крупные аборигенные общины сложились в Виннипеге (7,2% жителей города), Реджайне (7,1%), Эдмонтоне (5,4%), Оттаве (3,5%). Даже в многомиллионном населении Торонто и Монреаля представители коренных народов составляют заметную часть (1,5%). На федеральных территориях Севера, занимающих более 40% всей площади Канады, коренные народы составляют более половины всего населения и эта доля как здесь, так и по стране в целом обнаруживает тенденцию к росту. Лишь за пять лет (1986-1991) число канадцев, назвавших себя представителями коренных народов Канады, выросло с 712 тыс. до 1003 тыс. чел. что значительно превысило темпы естественного прироста и свидетельствовало о росте самосознания коренных канадцев, а возможно и о престижности причисления себя к коренным народам (так, в провинции Квебек, где существует собственная система льгот и помощи аборигенам, их число за те же пять лет почти удвоилось: с 81 тыс. до 138 тыс. чел.). Впрочем, с уже упомянутой сменой критериев самоидентификации в переписи 1996 г., численность лиц, относящих себя к коренным народам, сократилась до 799 тыс., (в т. ч. в Квебеке до 71 тыс.), хотя по прежним критериям (происхождение хотя бы части предков) их число составило 1102 тыс. чел. (из них в Квебеке 142 тыс.). При этом число лиц с родным языком кри за 1991-1996 гг. выросло с 74 тыс. до 77 тыс., оджибуэйским с 22 тыс. до 23 тыс., языком инуктитут с 24 до 27 тыс., и т. д. Таким образом, никакого реального ”сокращения” коренного населения страны не произошло. При этом лишь 17% представителей коренных народов Канады назвали в качестве родного какой-либо из индейских или эскимосский язык. Остальные полностью перешли либо на английский, либо (в провинции Квебек) на французский язык. Однако не следует отождествлять действительно имеющую место в Канаде языковую ассимиляцию малых народов и этнических групп с их культурной ассимиляцией. |
||
|
|
