| |
Итак:
Разрешите представиться - Вячеслав Кабанов.
Я - главный редактор Советского Союза.
В отличие от тьмы сегодняшних издателей, титулованных этим и еще более высокими званиями, меня в главные редакторы произвела Коллегия Госкомиздата СССР. Но это я шучу. Тем более, что моего издательства, некогда громкославного, давно уже нет.
Я прожил немалую жизнь. Сверстники мои понемногу уходят в ту страну, где тишь и благодать. Не увидел двухтысячного года мой сосед по школьной парте Юра Коваль. Не стало пятерых моих однокурсников, они были младше меня. Значит, время собирать пожитки.
Что же от нас остается? Коваль, конечно, знал, что он для нас оставляет... А мы, смертные? В лучшем случае оставляем детей и внуков. Но много ли будут знать они про нас? И что мне делать со своей памятью? Она исчезнет, как и я.И я написал про себя книгу, и знаю теперь, что останется от меня...
Не человечеству, конечно, а только близким людям, которых я знал и любил.
Я оставляю им старую Москву и старый Геленджик, я оставляю военное детство и послевоенное кино, море и горы, я оставляю им всем мою маму, деда, прадеда и любимых друзей - спутников моей невыдающейся жизни. |
|
|
Году
в семидесятом дома у нас на Машковkе
Юра Коваль попросил лист бумаги,
взял черный фломастер и очень
скоро меня нарисовал. Потом всё
спорили:
похож — не похож.
Но как-то один случайный человек,
не знавший Юру,
сказал:
—Нее этом же дело. Главное, что он
тебя любит. |
Среди них, конечно, Юра Коваль и дворовый друг Вовка Шканов, сгинувший где-то в тюремной трясине, и незабвенный учитель мой Юрий Павлович Тимофеев... «Его талант был воздушен», - так сказал о нем Давид Самойлов. В числе моих спутников - Алексей Константинович Толстой и Лев Толстой, а также Тургенев, Василий Петрович Боткин, Аполлон Григорьев, Некрасов... Я знал их всех и немного о них написал. В книге есть и дела издательские - тоже в лицах.
Когда-то один небогатый дворянин в шестидесятых годах еще восемнадцатого века, выйдя в отставку и занимаясь хозяйством в своем родовом имении, написал такую книгу: «Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанная самим им для своих потомков». Эта книга до сих пор издается и давно стала классикой.
Мою книгу подобная судьба не ждет, я это знаю. Но хочу сказать, что каждый, на Земле поживший, может сделать такую попытку.
И подобная книга всегда останется. Хотя бы для потомков автора.
«Написанное, - говорили древние римляне, - остается».
- Жизнь моя, иль ты приснилась мне? - вот что еще хотелось бы сказать.
А книгу я так и назвал:
Однажды Приснилось.
Издательство «Материк», 2000 г.
440 страниц автобиографической прозы.
|
|
