|
Письма из двух кварталов. |
||
|
Письмо второе. Григорий Померанц. ( печатается впервые с разрешения автора) Дорогой Андрей! Я пытаюсь понять Ваш пафос, Вашу идею. Вы хотите утвердить заново твердые границы между добром и злом. Чтобы знала кроха, что такое хорошо и что такое плохо. В хаосе, который нас окружает, немудрено потеряться, и не только у Вас возникла потребность в простых и ясных понятиях. Впервые я столкнулся с этим у А.И. Солженицина. Именно столкнулся;. потому что не могу закрывать открытые вопросы и проводить твердые границы там, где все течет, где возможен компас, но нет никаких вех и поминутно надо менять курс, чтобы плыть между Сциллой и Харибдой. Помните записку Иконникова в «Жизни и судьбе» Гроссмана? Его слова о том, что никакие разбойники не совершили столько зла, сколько борцы за добро? Я думаю, что злодейства гражданской войны были бы просто невозможны без уверенности в своем добре. И чем грандиознее выглядело это добро, тем категоричнее, безогляднее разрешение на зло ради великой цели, тем грандиознее сотворенное зло. Машина террора была впервые создана в 1793 г. во имя свободы, равенства и братства. Эварист Галлен, обрисованный Анатолем Франсом - энтузиаст. И энтузиаст Дзержинский создал аппарат ЧК. Лн лично ездил на расстрелы, чтобы подчеркнуть ответственность за вынесение смертного приговора. Он пытался создать этику массового террора. Правда, ничего из нее не вышло, но попытка была. Это ничуть не более удивительно, чем слова папского легата в походе против альбигойцев: "убивайте всех, Господь найдет своих". Примерно лет тридцать тому назад, размышляя об опасностях полемики я сложил притчу, которую Вы, конечно помните, но мне хочется повторить ее для читателей нашей переписки: «Наивность представляет себе добро и зло как две крепости или два войска, с развернутыми знаменами и барабанным боем, идущие друг на друга. На самом деле добро не воюет и не побеждает. Оно не наступает на грудь поверженного врага, а ложится на сражающиеся знамена как свет- то на одно, то на другое, то на оба. Оно может осветить победу, но ненадолго, и охотнее держатся на стороне побежденных. А все, что воюет и побеждает, причастно злу. И с чем большей яростью дерется, тем больше погрязает во зле... Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в битву за добро, за истину, за справедливость, - и так шаг за шагом до геены огненной и Колымы (хочется сегодня добавить: и до штурма Грозного). Все, что из плоти, рассыпается в прах: и люди, и системы, но дух вечен, и страшен дух ненависти в борьбе за правое дело. Этот герой, окруженный ореолом подвига и жертвы, поистине есть князь мира сего. Он увлекает, он соблазняет малых сих ( и даже больших по человеческому счету). И благодаря ему зло на земле не имеет конца.» Андрей, Вы по натуре добрый и уравновешенный человек, в Вас лично уверенность в своей правоте не становится демонической, и, может бытъ, именно поэтому Вы не понимаете ее опасности. Я созерцал и понял эту опасность в самом себе. И я убежден, что зло гражданской войны не помещается в одном углу. Цель белых была менее радужной, менее утопичной (восстановление «единой и неделимой» не столь невозможно, как царствие Божие без Бога), а потому зло, которое они творили, имело известные границы, и белый террор несравним с безудержем красного. Победа белых была бы гораздо меньшим кошмаром, чем победа красных. Даже большевики оказались бы в выигрыше. Никакой Колчак не уничтожал бы их с таким садизмом, как Сталин в годы Большого Террора. И конечно, евреи в конечном счете испытали бы меньше несчастий, чем от власти, на первых порах покровительствовавшей им. Но из этого не следует, что гражданская война была борьбой Георгия Победоносца со змием. Вы как-то прошли мимо замечательной статьи С.Л.Франка «По ту сторону правого и левого». Она была напечатана в 1927 году, но до сих пор не устарела. Правыми, рассуждает Франк, были консерваторы, левыми - революционеры. Но вот власть переменилась. Свергнуть ее хотят монархисты. Бывшие левые - сегодняшние правые, бывшие правые стали левыми. Не лучше ли отказаться от двоичной классификации? И Франк предлагает троичную. Белыми он называет либералов, сторонников самодержавия - черными, социалистов красными. Гражданская война описывается в этих терминах как коалиция белых и черных против красных. Но все коалиции неустойчивы, и возможны другие сочетания, например, черносотенного с красногвардейским. Прочитав это впервые, я вспомнил 1949 -1953 годы. Сегодня приходит на ум патриотический фронт. При двоичном мышлении решает цвет: красное (зло) или белое (добро). При троичном важнее оттенки. В терминах символики Франка я могу сказать, что предпочитаю светлые тона. Мне все pавно - бледно-розовое или серебристо-серое. Лишь бы не крайности революции и контрреволюции. Если хотите, монархизм, но не черная сотня. Разделив Россию на абсолютное добро и абсолютное зло, Bы вынуждены обелять черное крыло черно-белой коалиции. Вы не идете так далеко, как «Вестник РХД», перепечатавший в 70-е годы старую, 20-х годов, статью П.Б.Струве с объяснением и полуоправданием погромов. Такое для Вас невозможно, но все же Вы пытаетесь свести к внешним обстоятельствам захваченность Колчака «Протоколами сионских мудрецов». Андрей, сегодня тоже есть обстоятельства, о которых трубят «Завтра» и «Советская Россия»; почему же Вас тошнит от их демагогии? Почему Вы оправдываете Колчака или Дроздовского за то, что никогда не простили бы себе - если бы, предполагая невозможное возможным, подобные помыслы захватили Вас? Потому, что белые герои вошли в Ваши святцы, как Александр Невский- в церковное житие (имеющее очень мало общего с реальной жизнью князя). Можно согласиться, что Колчак впрямую не виновен в убийстве социалистических депутатов Учредительного собрания и не решился преследовать убийц только по политическим соображениям, чтобы не поссориться с казаками. Но ведь такое решение глубоко безнравственно, а с чисто политической точки зрения близоруко. Казаки никуда бы не делись, им все равно с большевиками не по дороге; а эсеры, после убийства их лидеров, помирились с большевиками и стали их союзниками в борьбе с Колчаком. Вместо того, чтобы помогать Колчаку провести мобилизацию и защищать то, за что крестьяне проголосовали в 1917-1918 годах, эсеры помогали большевикам создавать партизанские отряды в тылу Колчака. Потеряна была возможность коалиции антибольшевистских сил, от эсеров до монархистов. Согласен, трудная коалиция, но все же мыслимая: и только она могла победить большевизм. К сожалению, ни Колчак, ни добровольцы этого не понимали. Их ослепила ненависть ко всему революционному, и именно это - их непростительный грех. Семен Липкин в «Записках жильца», с грустью пишет: «Горе жителей заключалось в том, что добровольцы, сравнительно хорошо понимая, чего они не хотят, не знали, в отличие от большевиков, чего им надо. О, если бы деникинцы это знали! Если бы догадались взять у своих врагов ту крестьянскую программу, которую те взяли у эсеров, и выдать ее за свою. Если бы, если бы...» (С.Липкин. Квадрига. М., 1997,с.74). Вам кажется, что программа эсеров была беззаконной и безнравственной, нарушая святое право помещичьей собственности. Вы ошибаетесь. Николай отрекся в пользу Михаила, Михаил в пользу народа, и единственным источником закона стало Учредительное собрание. Белое движение этой законной власти не признало. Убийство депутатов-социалистов - такое же знаковое преступление, как расстрел царской семьи. Именно за роковое политическое убийство, а не за роковую любовь к Анне Тимиревой, Колчак был судим, приговорен к смерти и (после свидания с женою) казнен. Не большевиками, а умеренными социалистами, которых он сам оттолкнул от себя. Именно они захватили Иркутск и отказались пропустить эшелоны с чехословаками, если те не выдадут военного преступника Колчака. Вы подчеркиваете, что большинство в Учредительном собрании принадлежало террористическим партиям. Это так, но ничуть не меняет дела, так же как нынешнее большинство в Думе, принадлежащее шовинистическим группировкам: Дума остается Думой. «Демократия - худший образ правления, не считая всех остальных», - сказал Черчилль. Бывшие террористы не раз становились корректными государственными деятелями, и не думаю, что Чернов был бы худшим премьером, чем Менахем Бегин. Этот террорист, как Вы помните, впоследствии получил Нобелевскую премию мира за соглашение, достигнутое с другим террористом, Ясиром Арафатом (разделившим с ним премию). Впрочем, крестьяне голосовали не за террористические методы эсеров, а за их программу социализации земли. В истории нет сослагательного наклонения: и все же , если бы Учредительное Собрание не было разогнано, оно приняло бы закон о безвозмездной передаче помещичьей земли крестьянам, и крестьяне, став законными собственниками, перестали бы быть резервом большевизма. Переход к буржуазной однозначной собственности от многоступенчатой феодальной («мы ваши, а землица наша») был повсюду основан на праве силы. Огораживание общинных земель в Англии и фактическая ликвидация крестьянства (йоменри) как класса ничуть не более чистый правовой акт, чем программа эсеров. Разница только в том, что в Англии «овцы съели людей» давно и с этим давно все при мирились. А вчерашние крепостные еще в XX веке были убеждены, что земля Божья и право владения ею принадлежит тем, кто на земле работает. В России даже некоторые христианские интеллигенты считали, что крестьяне правы и надо только узаконить то, что справедливо. Вы можете не придавать значения тому, что так думал какой-то Свенцицкий (один из учеников Вл.Соловьева; см. статью В. Кейдана и сб. "Взыскующие града", М.,1997, с.5, а также с.с. 677-701). Но при выборах в Учредительное Собрание за это проголосовало подавляющее большинство народа. И если бы дворяне подчинились воле народа, они сохранили бы, но крайней мере, свои дома (с мезонинами и с колоннами) и свое место в культуре. Представления крестьян о праве не были разработаны, облечены в формы юридической теории, но право в России менее уважалось, чем справедливость, совесть. И каждая сторона в войне понимала справедливость по-своему. Война была столкновением двух романтик, двух экстремизмов, двух диктатур - и двух списков преступлений во имя святой (для каждого лагеря) цели. Побежденная сторона очистилась страданием, но у нее была не только романтика, а у красных - не только преступления. Вы упорно не видите романтики красных. А между тем, сколько поэтов было захвачено крушением старого мира, бездуховного, пошлого, запятнанного кровью мировой войны! Из больших поэтов вполне отождествил себя с большевизмом только Маяковский. Но союзниками красных были, на первых порах, Блок, Белый, Есенин, Клюев. Оттолкнул их, одного за другим, только переход от революционной бури к новой бюрократии, замена буржуазной пошлости советской пошлостью. Это хорошо видно на переписке Ходасевича с Садовским. Я ее цитирую в эссе «Проблема Воланда». Перечтите, пожалуйста в «Выход из транса», М., 1995 , эти несколько страниц. Вам кажется ужасным, что Волошин принял участие в оформлении какого-то праздника в Одессе. Но такой эпизод не выходит за рамки умеренного сотрудничества с любой реальной властью. Так Пешехонов сотрудничал с советской властью, работая статистиком и посылая вверх честные данные о голоде на Украине. Кончилось тем, что его выслали за границу; но такой итог - характеристика советской власти, ее неспособности выносить правду, а не проблема Пешехонова. По трехзначной классификации Франка, мотивы Пешехонова вполне понятны. Он писал, что и царское правительство ему не нравилось, но статистика остается статистикой. Перечтите все, что написал Волошин - где там апология большевизма? Вы находите эту апологию в «Северовостоке». Давайте медленно прочтем этот текст: Расплясались. "Разгулялись бесы |
