1. Трагедия Сахарного
королевства
В этот печальный для всей страны день
скончался король Сахарного
королевства Леденец XIX-й. Траурная
тишина воцарилась в государстве.
Подданных охватило отчаяние. Некого
было возвести на престол - король не
оставил наследника.
- Осиротил нас король на веки вечные!
- сокрушались придворные.
Они горестно заламывали сахарные руки,
заливались медовыми слезами.
А ведь если подумать здраво, кто был
виноват в смерти короля? Они сами! Да-да,
они - эти придворные льстецы,
заламывающие себе сахарные руки и
заливающие рафинадный пол медовыми
слезами! Они умертвили своего
обожаемого монарха!
И не как-нибудь, а по любви.
Почему? Потому что не могли и дня
прожить без того, чтобы не вылизать
до зеркального блеска королевские
пятки.
Лизать королевские пятки - это
стародавний обычай Сахарного
королевства. И придворные льстецы
придерживались его неукоснительно.
Они лизали пятки своего повелителя
во все языки, пока не слизали короля
Леденца XIX-го полностью, до
последней пуговицы на его самом
вкусном в мире камзоле. До короля
Леденца XIX-го они вылизали до смерти
и его сладкого папаню Леденца XVIII-го,
и его дедулю,
обсыпанного пудрой короля Леденца
XVII-го.
Все им было мало, этим ненасытным
сластенам-лакомкам. Вот беда-то
какая!
А теперь, когда король Леденец XIX-й
скончался под их липкими языками,
так и не оставив наследника-принца,
придворным льстецам некого было
больше лизать. Кончилась их сладкая
жизнь! Оттого они и плакали. Оттого и
кручинились. Плакали бы они да
кручинились долго, до бесконечности,
но вспомнили о дочке обожаемого
монарха - принцессе Белле.
- Вот что, - глубокомысленно изрек Первый
министр, когда ему надоело
сокрушаться. - Довольно рыдать!
Еще он хотел сказать, что слезами горю не
поможешь, а растаять в них, медовых,
легче легкого. И тогда угодишь на
бутерброд с маслом - не во дворец. Но
его перебил Второй министр. Он уже
кончил облизываться после смерти
Самого Великого Из Самых Великих
Повелителей Земли Нашей и Вашей и
испытывал желание поговорить.
- Предлагаю, сказал Второй министр, - найти
выход из положения.
Он, наверное, мог сказать что-нибудь
поумнее. Но, как ни напрягался, у
него не получалось: мозги, видимо,
уже засахарились. Поумнее мог
выставляться лишь
Первый министр, хотя и его
извилины, набитые повидлом,
ворочались с трудом.
- Король не оставил наследника, - сказал
Первый министр.
Не очень-то оригинально, надо
признаться. Потом подумал-подумал, и
тоже ничего толкового не сочинил. -
Король оставил нам вместо принца...
кого бы вы думали? Принцессу!
- Полижем ее! - спохватились придворные
льстецы.
- Принцессу нельзя лизать! Иначе слижем
девочку прежде, чем станет она
королевой! - прикрикнул на них
Первый министр.
- А кого можно? Имя! Имя! Страсть как
хочется кого-то полизать!
- Имя? - задумался Первый министр. - Мишка-поэт!
Придворный наш Мишка! Из тех, кто на
дереве. Полижите его. Его можно, - и
небрежным жестом указал на
дворцового одописца.
Придворный поэт, не подозревая о
привалившей внезапно популярности,
страдал от мук творчества. С
болезненной гримасой на лице ходил
мелкими шажками между
колонн, подыскивал рифму к имени
принцессы Беллы:
“Ела... Белла...
розовела...
Съела... Белла...
расцвела...
“
Льстецы
накинулись на служителя муз. И с
присвистом “фьють-фьють” по нему,
разумеется, языками, а
не платяными щетками.
Теперь никто не мешал Первому министру
думать, еще думать и еще.
“Белла - тело - грела - смело, ой-е-ей!” -
повизгивал от щекотки из кучи-малы
Мишка, дворцовый одописец,
известный любителям вкусного
поэтического слова по фантикам от
конфет. И наконец блаженно затих -
растекся по языкам вместе со своими
дурацкими рифмами.
Он затих, и тут же идея, витающая в набитом
калориями воздухе, осенила Первого
министра.
- Эврика! Вот голова - с мозгами! - громко
похвалялся он на весь Тронный зал,
подзывая к себе Второго министра,
роняющего слюни возле кучи-малы.
Второй министр, услышав заграничное
слово “Эврика!”, которое произнес
Исаак Ньютон, когда на него упало
спелое яблоко с дерева, побежал
враскачку по Тронному залу к
Первому министру. Он бежал мимо
бравых арбалетчиков и вытирал слюни,
думая о спелом яблоке... Он бежал
мимо породистых алебардников и
вытирал слюни, думая о том же... Он
бежал мимо худосочных звездочетов и
хмельных от малинового сиропа
живописцев и вытирал-вытирал-вытирал
слюни.
Все вокруг расхваливали достоинства
дворцового одописца Мишки,
доводящие их головы до малинового
звона. А Второй министр нес их, эти
достоинства, на своем ухватистом
языке. Нес и донес до Первого
министра. Донес и - в нос: лизнул его
умильно в нос, полагая в обмен
получить дольку яблока.
- Что вкусненького придумал, а? - спросил
Второй министр, не обнаружив у
Первого министра заветного яблока.
- Фу! - скривился Первый министр, пощупал
кончик носа: цел ли? И гневно сказал:
- У тебя на уме только глупости. А у
меня политика.
- И у меня на уме политика! - обиделся
Второй министр. - Я не дурей тебя. В
мой ум насыпано сахара не меньше,
чем в твой. Так что не воображай! А
говори дело. Что Эврика подсказала,
то и говори! - и чмок Первого
министра в щеку. Чмок-почмок, а потом
шасть-да-шасть языком по щеке. Шасть-да-шасть,
чуть до дырки ее не протер.
Еле спасся Первый министр от
прилипчивого оружия, пригодного для
непреднамеренного убийства...
Отстранился он от Второго министра,
прикрылся, испуганно негодуя,
руками. И только из-за прикрытия
надежного заговорил:
- Как тебе известно, собрат мой по власти,
принцессе Белле возбраняется
взойти на престол...
- По причине девичьего ее происхождения...
- Не было еще в нашем королевстве случая,
чтобы нами правила принцесса, даже
назови ее досрочно королевой. И вот,
чтобы избежать неудовольствия
подданных с последующим, как мне
представляется, переворотом,
придумал я выдать ее замуж.
- Ей будет хорошо. Муж у нее будет
королевский, - поддержал Второй
министр.
- И нам будет хорошо. Король у нас будет
мужественный! Ей муж, нам король. И
лады! туды - ее - растуды!
- Вот кому полижем мы пятки! - заликовал
Второй министр.
- Но сначала пусть он озаботится о
наследнике.
- Он озаботится! Озаботится! - продолжал
ликовать Второй министр. - Я сам
возьму эту его заботу под личный
контроль. А сейчас.. Сейчас, коллега,
снаряжай скорей гонцов на поиски
жениха. Уж больно охота попробовать
деликатеса заморского... хм-хм...
облобызать нового нашего
повелителя.
Хрустальным звоночком вызвал Первый
министр королевских гонцов. Дал им
распоряжения. И благословил на
поиски жениха для принцессы Беллы.
2. Претендент на престол
Гонцам два раза приказывать не надо. Им
приказали раз, и при счете “два”
они уже помчались на поиски
достойного жениха для принцессы
Беллы.
День скакали гонцы, и другой. От рассвета
до заката мчались на стремительных
рысаках. На третий день увидели
вдалеке рубежи Конфетного царства-государства,
пристанища царя Мармелада,
правителя жесткого и
могущественного.
Обрадовались гонцы. Припустили во всю
прыть, подгоняемые знакомыми с
детства стихами Юного Фимочки,
большого любителя конфет: “еще чуть-чуть,
совсем чуть-чуть и лентой финишной
на грудь рванется горизонта нить”.
Но как сунулись гонцы за границу,
вмиг их приметили-не уважили
глазастые стражники. Взяли за
шиворот. Потрясли за грудки. Дали по
ребрам. И поинтересовались для
приличия:
- Вы шпионы?
- Нет, мы не шпионы, - оправдывались под
натиском кулаков посланцы
Сахарного королевства. - Мы самые
настоящие гонцы.
- Не пудрите нам мозги! Где вы видели в
нашем Уставе караульной службы “гонцов”.
Нет там никаких “гонцов”.
А “шпионы”... слово такое, “шпионы”,
есть. Так что... ать-два - трынь-трава!
слушайте и повинуйтесь!
Каков вопрос - таков с него и
спрос: назвались гонцами, значит по
этапу пойдете шпионами.
Как ни упорствовали гонцы, затолкали их в
карету с тюремными решетками и
повезли через всю страну. Но не на
экскурсию. А прямиком к царю
Мармеладу.
Царь Мармелад был очень стар и очень
злобен. Он не доверял никому и
поэтому забрал себе все
министерские портфели. Он и сидел с
ними на троне, держа портфели на
коленях, под ногами и под мышками.
Кем он только ни назывался, кроме
того, что был царь. И министр обороны.
И министр сельского хозяйства. И
министр внутренней безопасности. И
министр внешних сношений. Даже
министром просвещения и культуры
назывался он, царь Мармелад. Не был
он только маршалом. А ведь хотел...
Но чтобы стать маршалом, надо хорошо
повоевать. Причем не на малой какой
земле личного царства-государства.
Не со своим народом. А на большой
земле... С народом
вовсе чужим. К тому же, не исключено,
и вооруженным. Повоевать и выиграть
не одну битву.
Однако выставляться на поле брани царь
Мармелад боялся. Героем считаться
хотел, а сражаться во славу
собственной отваги боялся. Почему?
Да просто потому, что на войне могут
убить невзначай!
Царь Мармелад не хотел быть убитым.
Особенно в молодые годы, когда он
был, как и положено мармеладу, мягок,
нежен и сочен, и интересовался, по
большей части, тоже мягоньким,
нежненьким, сочненьким - восковой,
так сказать, спелости. Не хотел он
быть убитым и потом, когда стал
старик-стариком и затвердел, как
сухарь.
Может быть, царь и до конца жизни не
провел бы ни одной войны, к вящему
удовольствию своих бравых воинов,
не желающих умирать за его
маршальские эполеты... Но однажды
ему свалилась на голову люстра с
потолка. Плафоны и лампы от удара о
башковитую голову рассыпались
вдребезги. А ему, царю Мармеладу,
хоть бы хны! Ни ца-ра-пи-ны! Тут царь и
осознал: он непробиваемый, теперь
ему не страшна война. Ни одно копье
не поранит, ни одна стрела не
проткнет его грудь. Как броней
покрыт он своей старостью. Попробуй
убей такого бронированного. Не
убьешь! А в штаны от страха
наделаешь! Будто с Кащеем
Бессмертным стыкнулся.
Понял царь Мармелад, что ничего не грозит
ему на войне, кроме звания маршала, и
стал подыскивать причину для
нападения на соседнее королевство -
Сахарное. Наверное, причину для
нападения найти не сложно. Было бы
желание. И поэтому стоило царю
Мармеладу прослышать о гонцах -
нарушителях границы,
как его тут же осенило: “Вот и
причина пожаловала... на коне и при
всаднике”.
Гонцов - не успели они запылиться -
провезли через всю Конфетную страну
до самой столицы мармеладова
царства. И ввели во дворцовые покои,
в этакий предбанник, где им
надлежало ждать вызова на аудиенцию
к Сильнейшему Мира Сего.
Царь Мармелад сидел на троне из блестящей
фольги, проверял замки на
министерских портфелях и хмурился-хмурился
в ожидании пленников. Когда за
резными дверьми раздался
кандальный звон, он в нетерпении
заерзал на портфеле министра
внутренней безопасности Конфетного
царства, настраиваясь на
предстоящее зрелище.
- Ввести шпионов!
Пограничные стражники ввели поникших,
побитых кулаками и сапогами гонцов,
бросили их к ногам царя Мармелада -
мордой хрясть о портфели министров
здравоохранения и социальной
справедливости.
- Явились - не запылились? - злорадствовал
царь Конфетного царства, оглядев
чистеньких с виду пленников. (На
синяки и
ушибы он внимания не обратил.)
- Мы не явились, - сказал
первый гонец.
- Нас доставили, - пояснил второй.
- Ах, доставили? Вы не хотели явиться с
повинной? - вознегодовал царь.
- Ваше величество! Мы ни в чем не виноваты!
- Говорите, не виноваты. А сами кругом
виноваты. Это же у вас на морде
написано.
- По нашей морде писали ваши стражники. А
они плохие художники. Вместо кисти
употребляли кулаки! - возмутились
гонцы.
- Вы обвиняете их кулаки в
малограмотности?
- Не в этом, ваше величество!
- В чем же?
- Они пишут то, что вам угодно прочесть.
- Значит, грамотные, - удовлетворенно
вздохнул царь Мармелад. - А я было
уже засомневался: может, еще поучить
их немного, подкормить для
повышения образованности
витаминами из березовой кашки. Да и
вам всыпать... в мисочки... полные
порции.
- Нам не надо. Мы тоже грамотные...
- Что ж, разберемся... - царь Мармелад
злорадно потирал руки о
лакированную кожу портфеля
министра юстиции. - А теперь, коли
шибко грамотные, признавайтесь,
проказники, кто нарушил границу. Я
или вы?
- Мы. Но ведь...
- Никаких “ведь”! Нарушили? Коли шибко
грамотные, отвечайте грамотно.
- Нарушили.
- Сознательно? Коли грамотные, отвечайте
грамотно, сись-сись... тьфу!..
систематически, сиськи-масиськи!
- Сознательно.
- Кто же вы после этого?
- Гонцы мы и после этого, ваше величество.
Возмутился царь Мармелад, шлеп ладонями
по подлокотникам кресла
богатого, в золоте и алмазах, в
различных вензелях и прочих
украшениях.
- Посмотрите на них! Грамотные, а
упорствуют! “Гонцы”... Шпионы вы
закордонные, а не гонцы!
Гонцы попытались было перечить. Но
конвоиры-охранники дали им по бокам
- кулачком-каблучком - для
успокоения. И они притихи. И уже не
перечили.
Видя это, царь Мармелад удовлетворенно
погладил по бархатной ручке
юридический портфель и продолжал,
словно по заказу слепой Фемиды,
допытываться до нужной ему
правды.
- Ну как теперь, гонцы вы или шпионы?
- Ваше величество, теперь мы - как вы
прикажете, - уныло согласились
называться шпионами гонцы
Сахарного королевства.
Заликовал царь Мармелад, затряс
портфелем министра внутренней
безопасности.
- Вот я вас и разоблачил! А вы упорствовали,
как ненормальные. Чуть в
психиатричку вас не направил - на
исправление-излечение.
- Ваша правда, разоблачили, - плакали от
унижения королевские посланцы.
Долгожданное
признание всколыхнуло толпу
придворных.
- Ох, какой у нас царь - мудрый-премудрый!
- Ох, какой у нас царь - самый прозорливый
на свете!
Под восторженные крики выскочил тут из
толпы Добрый Молодец - наградоносец-орденодатель.
Прицепил царю Мармеладу яркую,
шоколадных и глазурных достоинств
звезду.
Царь Мармелад попробовал звезду на зуб,
остался ею доволен: “вкусная!”
- Далеко пойдешь, - сказал он Доброму
Молодцу. Назначаю тебя за старание
да за угождение Главным философом
Академии моих наук. Шибко грамотный!
А чтобы не загордился излишне - и
личным советником.
Добрый Молодец застонал от счастья.
- О, ваше непревзойденное величество! Для
вас я всегда готов быть философом и
личным советником! Скажите мне,
какой вам надобен совет, и именно
такой я непременно подам вам... на
блюдечке... с ломтиком торта и
рюмочкой лучшего в мире сиропа.
- Приятные речи приятно слышать, -
раздобрился улыбкой царь Мармелад. -
А теперь не лукавь - рассуди, личный
ты мой советник, как поступить с
нарушителями границы.
- Наказать их! Наказать! И примерно! -
заполыхал справедливым гневом
Добрый Молодец. Полыхая, он
изгибался в поклонах перед царем
Мармеладом и пинал ногами понурых
посланцев Сахарного королевства.
Царь Мармелад обласкал Доброго Молодца
внимательным взглядом, погрел руки
о портфель министра обороны со
спрятанными в нем эполетами маршала
и сурово сказал гонцам:
- Шпионы, за нарушение границы я накажу
вас и накажу вашу страну. Я пойду
войной на Сахарное королевство.
Покорю его и стану над ним
повелителем!
Толпа придворных кинула шапки вверх и,
пританцовывая, зацокала языками
в предвосхищении богатых
трофеев.
- Да здравствует царь Мармелад!
- Присвоить ему звание маршала! И
немедленно!
- И еще что-нибудь!
- Заслужил, родной!
- Достоин, сладкий!
От этого рева гонцам стало совсем не по
себе. Их колотило от страха за свою
страну. Жутко подумать, что станет с
Сахарным королевством после
нашествия этих варваров из
Конфетного царства. Надо спасать
родное королевство! Надо уговорить
царя Мармелада обойтись без войны!
- Ваше величество!
Царь Мармелад презрительно посмотрел на
жаждущих его внимания сахарных
людишек.
- Чего изволите, шпионы?
- Ваше величество, смилуйтесь над
Сахарным королевством! Оно и без
войны кидается в ваши объятия. В
лице принцессы Беллы. Соблаговолите
жениться на ней, первой нашей леди...
- гонцы смутились от неумения
подбирать достойные их высокой
миссии дипломатические слова и
выражения, но быстро оправились от
неловкости. - ...Еще, правда, не леди,
но... плох тот солдат, который не
мечтает быть генералом...
- Маршалом! - строго поправил их царь.
- Маршалом, - послушно поправились гонцы, -
и носит маршальский жезл в
солдатском ранце.
Царь Мармелад показал им жезл, вынув его
из портфеля министра обороны
Конфетного царства. Гонцы по-воински
отдали честь маршальскому жезлу и
продолжали доступными для царя
словами восхвалять достоинства
невесты.
- В ранец нашей принцессы мы не
заглядывали. Нам запрещено совать
нос куда неповадно. Но мы готовы
поручиться: принцесса Белла, пусть и
не Жанна д’Арк, однако по
хулиганским выходкам не хуже!
Первая девчонка на всем нашем
дворцовом дворе! Любому мальчишке
даст фору! Сначала фору, потом в ухо!
Очень пригодная, стало быть, для
совместной жизни с храбрым
завоевателем-военачальником.
- Сначала фору, потом в ухо? - переспросил
царь Мармелад, задумываясь над
перспективами счастливой семейной
жизни.
- Можно и иначе: сначала в ухо, потом фору...
Как договоритесь с принцессой...
Женитесь, и управляйте себе на
здоровье нашей страной! Будет вам
трон из самого настоящего
конфетного золота! Будут у вас
подданные, послушные и терпеливые!
Не нужно войны! Мы и без войны охотно
принимаем вашу власть. Берите нас,
повелевайте нами, будьте милостливы!
Царь Мармелад выслушал гонцов, да как
топнет. Сначала по подставочке,
потом по их головам. Ногами. В
сапожках. С набоечками на мысках и
каблучках.
- А вы подумали о том, как я без войны стану
маршалом, а? Эх вы, умники! Знаем
таких! У меня и своих умников
предостаточно. Правда? - поворотил
взор на Доброго Молодца -
орденодателя, философа и личного
советника.
- Так точно!
- Вот посмотрите на него, - продолжал царь
Мармелад. - Умник, каких поискать!
Тоже фору получил. Сначала фору,
потом... Главный философ Академии
моих наук. А захочу, он будет и ...
- Министром просвещения и культуры! -
выдал свое затаенное желание Добрый
Молодец, орденодатель и личный
философ.
- Точно! Министром культуры! Я всемогущий,
захочу - назначу в министры!
- О, ваше непревзойденное величество! -
залепетал Добрый Молодец. О! Я за
вас... Я вам всегда... Все что угодно...
О! О! О!
Царь Мармелад, преисполненный
достоинства, положил руку на
патлатую шевелюру Доброго Молодца и
горделиво сказал:
- Назначаю тебя, мой личный советник,
министром просвещения и культуры
Конфетного царства. После моей
смерти. Фору ты уже получил. А сейчас...
Полезай в портфель министра... Для
сохранности... А то ненароком умрешь
при моей жизни.
Не успел новоиспеченный министр
опомниться от счастья, как оказался
в портфеле. И крышкой его
прихлопнули. И замками защелкнули.
Чтобы не высовывался, глаза не
мозолил.
- Так-то лучше! - сказал царь Мармелад и
любовно погладил портфель с
запечатанным в нем Добрым Молодцем -
наградоносцем, орденодателем,
философом, личным советником и
министром просвещения и культуры.
Засадил царь Мармелад Доброго Молодца в
тюремный, стало быть, каземат и
хитро подмигнул гонцам:
- У меня тут, - похлопал он по портфелям, -
министры на все случаи жизни
предусмотрены. В каждом портфеле по
десятку министров! Лучших времен
дожидаются. Проще говоря, моей
смерти. Умники! Все на подбор умники,
как этот Добрый Молодец! Поглядим,
какую карусель закрутят эти умники
после моей смерти, когда их на волю
выпустят. Ха-ха, глотку друг другу
перегрызут, всю страну разорят из-за
этих портфелей. А потом, когда один
другого кончит и съест без запивки с
потрохами, народ вспомнит обо мне. И
скажет, каким я был честным и
порядочным. Не грызся ни с кем за
министерские портфели, страну не
разорял, не губил невинные жизни.
Скажет так народ. И памятники мне
поставит. Не из страха, а по любви. И
будет величать меня - “Мармелад
Справедливый”! Вот оно как,
лазутчики-шпиончики! Не хухры-мухры,
политика! Без мозгов, - он постучал
себя пальцем по лбу, - нечего делать
на троне. Съедят! Будь даже чертом
преклонных годов, не мармеладовым, а
железным, все равно съедят! Дошло до
вас, шарамыжники-нарушители?
- Дошло! - откликнулись гонцы.
- А коли дошло, - ехидно засмеялся царь
Мармелад, - должны понимать, что я
открыл вам государственную тайну.
Самую, Самую Ту, оберегаемую мной. И
поэтому не имею права оставлять вас
в живых.
- Помилуй, царь Мармелад! Не разгласим!
Но царю Мармеладу наскучили уже гонцы. Не
слушая их вопли, он огласил приговор:
- Отдать шпионов на съедение моему Псу.
И стражники увели осужденных...
От автора:
Пес, о котором вскользь упомянул
царь Мармелад, был не сказочный, а
настоящий - живой, во плоти и крови. И
звали его Балабол.
В стародавние времена Юный Фимочка,
прогуливая Балабольчика, не
доглядел-проглядел. И четвероногий
друг скакнул раз - в какой-то лаз,
скакнул два - через дрова, скакнул
три - и в центр игры. Той, что
забавлялся молоденький еще в ту
пору царь
Мармелад - игры в шоколадные
солдатики.
Балаболу, сбежавшему от Юного Фимочки в
Конфетное царство, не по нутру было
возвращаться назад, к обглоданной
кости и надоедливым приказам: “Встать!”
“Ложись!” “Служи!” И снова - “служи!”
Зачем служить,
рассуждал Пес по-собачьи, когда
лучше жить круто и лакомиться
сладким.
На новом месте Псу очень понравилось.
Здесь он мог осуществить свою
собачью мечту - жить круто и
лакомиться сладким. Куда ни
посмотри - конфеты. Люди из конфет.
Дома из конфет. Даже лесистые парки,
кусты и цветочные клумбы - и те из
конфет. Разве это не раздолье?
Балабол
набросился на все эти излишки
природы и ну их лопать, не спрашивая
ни звания, ни чина. Только урчит да
урчит животиком. От наслаждения.
Страх обуял жителей Конфетного царства:
ужас-то какой быть съеденным еще до
конца сказки и не знать, чем вся эта
история завершится! Понятное дело, и
я, автор этой книжки, изрядно
напугался. Дай Приблудному Псу волю,
так не о ком будет писать. Сожрет
всех героев произведения из-за
любви к литературе, и не поморщится.
Нет, такого нахальства я не мог
позволить Балаболу! И поэтому
быстренько приручил его, дав
понюхать пахнущие ностальгическим
ароматом носки Юного Фимочки, его
любимого хозяина. А затем,
прирученного уже, передал на
попечение Общества покровительства
животным. Общество тут же посадило
Балабола на прочную цепь. И чтобы не
даром он лопал конфеты, назначило по
приказу царя Мармелада на должность.
Теперь он назывался - Главный Палач.
Это действовало устрашающе на всех
подряд. Порой и на него, в те минуты
ненасытной жизни, когда он переедал
конфет и чувствовал себя плохо:
лежал с высунутым языком у конуры и
без перерыва лакал воду из мисочки.
Но все-таки чаще бывало, что он не
переедал.
Неугодных
царю Мармеладу людишек, по
протекции Начальника личной
контрразведочки, посылали к
Приблудному Псу - “побалоболить”,
как шутили приближенные.
Приближенные, конечно, царя
Мармелада. У Пса не было
приближенных. К нему опасались
приближаться даже приближенные
царя. А кто приближался, тот уже не
отдалялся. С ними Пес и “балаболил”.
Как не “побалоболить”, если
вкусненькие? К тому же, государству
они враги, а ему - наоборот, сплошное
удовольствие. “Побалоболил”
и пой себе песни:
“У-у-ур - У-у-ур! Гав-гав!
Кто не съеден, тот не прав.
А кто съеден, тот не вреден,
даже будь он волкодав.”
3.
Вперед, на войну!
Царь Мармелад мечтал о славе великого
полководца, но не о женитьбе на мало
кому известной, пусть и очень
привлекательной принцессе Белле. От
женитьбы на принцессе, рассуждал
царь, славы не прибавится. Бесславия
же у него и без того довольно. А вот
разгроми неприятельские армии,
сразу памятник поставят, станут
слагать о нем гимны, и наступит
благославенная пора для присвоения
себе звания маршала.
Чтобы быстрее созрел момент маршальского
величия-апофеоза, царь Мармелад
вскоре после казни гонцов Сахарного
королевства объявил всеобщую
мобилизацию.
Стали
солдаты тысячами сгоняться под
боевые знамена. Их строили в
батальоны и полки, учили обращаться
с оружием, требовали
безоговорочного подчинения. И
новоиспеченные воины, на армейском
наречии “салаги” -
куда им деваться, кроме как в
трибунал? - безоговорочно
подчинялись сержантам и
лейтенантам. Учились маршировать,
стрелять из луков, рубиться на мечах
и саблях, с камнем
за пазухой. А когда выучились
всем премудростям, их привели на
дворцовую площадь и выстроили в
походные порядки.
- Армия к выступлению готова! - доложил
царю Мармеладу Начальник личной
контрразведочки.
Царь Мармелад премило потрепал его по
усам за доброе сообщение и начал
собираться в поход. Он запечатал
министерские портфели сургучами
особой прочности, чтобы никто не
вылез наружу и никто не влез
вовнутрь. Он облачился в
генеральский мундир с подбитыми
ватой плечами такой ширины, дабы на
них хватило места для маршальских
эполет. А потом вышел на дворцовую
площадь и огласил перед маршевыми
полками и батальонами приказ:
- Вперед, на войну!
Солдаты вскинули мечи и копья, трижды
прокричали: “Вперед! вперед! вперед!”
И под водительством своих
командиров двинулись по указанному
адресу, куда-то в сторону горизонта,
украшенного проросшей свекольной
ботвой, -
покорять Сахарное королевство.
От автора:
Пока царь Мармелад во главе своих
войск продвигается к границе, у нас
есть свободное время. Мы обгоним его,
перекинемся за кордон - уверяю, нас
за это никто не назовет шпионами! - и
вернемся в Сахарное королевство,
чтобы познакомиться с принцессой
Беллой.
4. Принцесса Белла
Принцесса Белла была своевольной
капризулей. Она всем перечила и
никому не подчинялась. Но несмотря
на то, что принцесса Белла не
подчинялась никому, даже
собственному отцу Леденцу XIX, ее
никто не корил, не ставил в угол.
Почему взрослые люди нарушали свои,
ими же придуманные законы и не
наказывали принцессу Беллу?
Кто это знает?
Думаю, любой шалун-ребенок.
Беллу не осуждали за баловство по той
простой причине, что она - принцесса.
Будь она
обыкновенной девочкой, то за свои
проказы, несомненно, настоялась бы в
углу да наревелась бы вдосталь. Вот
ведь как выгодно быть принцессой!
Только не каждому это дано - быть
принцессой, капризничать,
своеволить и при этом не бояться
трепки.
Принцесса Белла - вечная история! - не
ценила собственного счастья. Ей
казалось: простой девочке намного
лучше и интересней. Но запрещено!
Непозволительная это роскошь - быть
простой девочкой! Ей надоедливо
твердили: “Ты принцесса! Ты не такая,
как все! Ты особенная!” А быть
особенной очень даже скучно. По
лужам не побегаешь. Щенка себе не
заведешь. С мальчишками не
подерешься. В кои веки дашь кому в
ухо, так и то без удовольствия! - не
размахнется в ответ, не заверещит
скверными словами, а испуганно
поклонится и побежит реветь в
укромный уголок. Какая же ребячья
жизнь после этого?! А взрослая? Ну ее
к чертовой бабушке! Делаешь все по
предписанию, под диктовку
королевского Устава: встречаешь
заморских гостей, ведешь на
аудиенциях тоскливые разговоры,
болтаешь о всяких глупостях, лишь бы
выглядеть рассудительной и
толковой...
“На выданье... Невеста - тили-тили тесто!”
А хочется плюнуть на все и бежать
стремглав на улицу, к самым обычным
мальчишкам и девчонкам. Но нельзя!
Никак нельзя быть самой собой! Вот и
сейчас, когда надо бы поиграть в
куклы, ей предлагают идти замуж. Это
надумали идиоты-министры, имеющие в
скудном умишке всего лишь одну
мечту - лизать властьимущие пятки.
Вот ради того, чтобы лизать чьи-то
пятки, они и решили отдать ее замуж
неизвестно за кого -
дабы у него было что полизать. Но
принцесса Белла сказала
приставучим министрам: “Нет! Если я
и выйду замуж, то по любви! Не во имя
ваших интересов, господа лизуны-министры!
Ваши интересы мне до лампочки!
Любовь мне важнее. Она правит миром -
не ваши интересы! Это мне сказал по
секрету... Не скажу - кто...”
(От автора:
Честно признаться, это сказал
принцессе я. Но сказал не для
разглашения. Вот она меня и не
выдала. Молодчина! Я таких
литературных героев уважаю. С ними
не пропадешь. Однако... Не будем
отвлекаться, однако.
Вернемся к министрам.)
Министры, постигнув откровения принцессы,
поежились от смущения и давай
доказывать юной прелестнице, что не
во имя их интересов, а во имя
государственных, так сказать, она
должна выйти замуж.
- Пойми, принцесса, - говорили министры. -
Мы не имеем права посадить тебя на
престол, пока ты не замужем.
- Не фига себе! Ха-ха-ха! Это кого посадить?
- отвечала им принцесса Белла
задиристо, с присущим ей норовом
первой девчонки во дворе (дворцовом),
а не избалованной любимицы
вельможных подхалимов. - Меня
посадить? Я и сама сяду, без вашей
помощи, - куда захочу! А вот вас
посажу! И не на престол! А в тюрьму!
Выслушали министры принцессу, понимающе
переглянулись. И им сразу
расхотелось, чтобы она когда-либо
стала королевой.
Зато принцессе Белле не расхотелось быть
королевой. Но только после того, как
она в свое удовольствие наиграется
в девичьи игры с любовными
записочками, вздохами на скамеечке
в парке, первыми поцелуями и
горькими разочарованиями в
избраннике сердца, который, как
оказалось, целовался и с соседней
девочкой, ужасной, если честно
сказать, уродиной. Но чтобы
освоиться в чужой роли и скушать всю
эту кисло-сладкую подливу,
сваренную жизнью на медленном огне
наивных поцелуев и объятий, ей
необходимо прежде всего выбраться
из дворца. А из него разве
выберешься, когда тебя не
оставляют без внимания гадкие
министры-лупоглазы? Вот и пришлось
принцессе Белле выгнать министров
из своих аппартаментов.
Безапеляционным тоном сказала она
им:
- Катитесь-ка вы, лизуны-министры, по своим
кабинетам! И не мешайте мне жить! В
девичестве тоже есть свои милые
прелести. Никто не дразнит, пока не
станешь старой девой. А появится
жених, родится и дразнилка: “Тили-тили
тесто, жених и невеста!” Зачем мне
такие радости? С ними и на улицу не
выйдешь. Засмеют. Поняли? А не поняли,
все равно катитесь - шоколадной
колбаской по дворцовой площади!
Замуж я выйду, когда сама того
пожелаю!
Что оставалось делать министрам?
Покатились!
5. Коварный план
Министры покатились не по своим
кабинетам, а в Совещательную
комнату Сахарного королевства.
В Совещательной комнате они закрыли все
окна и двери. Не от сквозняка! А
чтобы никто не подслушивал их
тайные мысли и не менее тайные слова!
После этого приступили к совершенно
секретным переговорам. А раз
переговоры тайные и совершенно
секретные, то даже мне, автору этой
книжки, удалось уловить далеко не
все. Впрочем, рассудите сами.
Негласная встреча высших сановников
Сахарного королевства началась с
того, что Первый министр разлил по
хрустальным рюмочкам клубничный
сироп, чокнулся со Вторым министром
и под переливчатый звон стекла
спросил:
- Что предлагает министр, представленный
в нашем Парламенте глупым
большинством страны?
Второй министр, который и в самом деле
представлял глупое большинство
страны в Парламенте, неопределенно
пожал плечами, отхлебнул сиропа,
почмокал от радости жизни, и сам
полез с вопросом:
- А что предлагает министр,
представленный в нашем Парламенте
умным большинством страны?
Первый министр, который и в самом деле
представлял умное большинство
страны в Парламенте, опрокинул
рюмочку, блаженно пощелкал языком и
сказал:
- Я предлагаю...
- Правильно! Согласен!
Министры достигли единства мнений, не
произнеся впустую не единого слова.
Даже мне, автору, они не дали понять,
что решили. Вот насколько бывают “закрытыми”
переговоры! Но меня не провести! Я
пошел за министрами и узнал, что они
решили на совещании.
Что же они решили?
Вам интересно? Последуем за министрами и
тайное станет явным.
6. Осуществление коварного плана
Министры Сахарного королевства тайком
пробрались в опочивальню принцессы
Беллы. Вечером, когда она легла
спать, опечатали дверь, навесили на
нее замок. И рады-радешеньки
удалились назад, в Совещательную
комнату - допивать клубничный сироп.
Устроились они за столом, у
графинчика с изумительным по вкусу
и цвету сиропом. И ну хихикать.
- Пусть посидит наша упрямица денек-другой
взаперти! - хихикал Первый министр.
- Как в тюрьме! - хихикал
Второй министр.
- Поймет, негодная принцесса, как
противиться нашей воле!
- После темницы ей любой замухрышка-принц
красавцем покажется!
- Ха-ха!
- Хи-хи!
- Мое умное большинство будет довольно
мною, - сказал
Первый министр.
- А мое глупое большинство ни в чем не
уступит твоему умному, тоже будет
довольно мною, - сказал Второй
министр.
- Зато твое глупое большинство будет
проклинать меня за насилие над
принцессой и станет голосовать
против меня на следующих выборах в
Парламент! - хохотал Первый министр.
- А твое умное большинство будет
проклинать меня за то же самое! И
станет голосовать против меня!
“Ох!” - схватились министры за животики.
- А нам...
-... это и нужно!
- Пусть твои “умные” голосуют против
меня!
- А твои “глупые” против меня!
- А нам...
-... это и нужно!
- И потому мы...
- ... всегда министры!
- А твои
“умные”... и
мои “глупые”...
- Ни-ко-гда!
- Ха-ха!
- Хи-хи!
- Заставим принцессу быть королевой...
-... чтобы лизать
ее мужу пятки!
- Ур-р-ра королю! Зарубежному!
- Это сегодня он - зарубежный. А завтра -
наш.
7. Побег.
Ночью принцессе приснился страшный сон.
Она вскрикнула и проснулась. Села на
кровати, осмотрелась. Кругом темно,
а нянюшки-кормилицы нет рядом.
Кликнула она служанку, та не
отзывается. Бросилась она к двери,
та не открывается. Поняла принцесса:
закрыли ее на неведомый срок, до
самого замужества. И не выпустят.
Разве что под венец.
Кричи не кричи - пользы не будет. Слишком
уж бездушные у нее министры. И
каждый - дурак! Первый министр, пусть
и от умного большинства избран в
Парламент, - дурак! А Второй министр,
представитель глупого большинства,
и того дурее! Кот им ума наплакал - по
чайной ложечке на брата. И сам же эти
ложечки вылизал. А где мало ума, там
много подлости и жестокости. И,
значит, нечего ждать от министров
милости. Пропадать ей, принцессе
Белле, в темнице до свадьбы. И не
надеяться, что под венец пойдет по
любви, а не по расчету министров.
Как ей быть? Как уйти от предначертанной
министрами судьбы?
Пораскинула принцесса Белла мозгами - кто
бы мог вызволить ее из беды? И не
поверите... Додумалась до того, до
чего ни один сказочный герой еще не
добирался мыслью! И вызвала на
помощь... кого бы вы думали? Автора!
Да-да, меня!
- Автор! - закричала принцесса Белла.
Соскочила с кровати и давай шарить
по темной комнате. Автор! Автор! Где
ты? Зову, зову, не дозваться! Ух,
лежебока! Куда ты запропастился?
Что тут поделаешь? Надо отзываться!
Я отложил вечное перо, с сожалением
оторвался от рукописи этой сказки и
спрашиваю у подрагивающей от
нетерпения принцессы:
- Что с тобой? Чем недовольна ты, дочка
моих творческих исканий?
- Не фига себе! Будто бы и не знаешь, отец-хитрец!
- кисло улыбнулась
принцесса Белла.
Мне
стало неловко. Но ничего не попишешь.
Выслушал вполне заслуженную
отповедь.
- Автор, как тебе не стыдно? Кто заварил
эту кашу с женитьбой? Я? Или ты? И
после этой гадости у тебя хватает
наглости спрашивть: “Что с тобой?
Чем недовольна?” Тебе невдомек, что
я хочу любви, а не замуж за неведомо
кого! Плешивого, поди, мохнатого, с
дурным запахом изо рта. Смотри мне,
автор! - погрозила розовым кулачком.
- Будешь себя вести и дальше по-хамски,
не доживешь до конца этой сказки. Ее
допишут за тебя другие авторы, более
покладистые.
Принцесса Белла
нагнала на меня страху. Как это - не
дожить до конца сказки? Мне ведь
тоже интересно знать, чем она
завершится. Испугался я и давай
уговаривать свою героиню.
- Не волнуйся, милая моя. Все образуется. -
Но куда там! Разве ее успокоишь!
- Тебе, конечно, “не волнуйся”! - визжала
она. - Тебя не выдают замуж за
нелюбимого! А мне каково! Немедленно
спаси меня, автор! Не хочу быть
дочкой твоих “творческих исканий”!
Освободи меня от замужества! Не то
насовсем уйду! Уйду из этой книжки. И
тебе не о ком будет писать, кроме как
о дуралеях министрах!
Еще пуще прежнего забеспокоился я. Как
мне без принцессы Беллы? Без нее
повесть не сложится. Начал я думать,
как вызволить ее из беды. Допустим,
запрячу принцессу в покоях нянюшки-кормилицы.
Но там ее непременно найдут
королевские ищейки. А вот если дать
ей возможность убежать из дворца, то
неизвестно, найдут ли ее сыщики-топтуны.
Додумался я до этого и сказал
принцессе:
- Предлагаю тебе, Белочка, уйти не из этой
книжки, а из дворца. Погуляешь по
свету. Насмотришься на свободе
разных чудес. Может быть,
подвернется тебе где-нибудь по
дороге распрекрасный принц.
Прекрасные принцы, девочка,
подворачиваются по дороге как раз
для того, чтобы в них влюблялись без
памяти. Влюбишься. А если к тому же
влюбишься без памяти, то сразу все и
образуется. Согласна на такой
поворот сказки?
- Разумеется, согласна! Но как отсюда уйти?
Кругом стража!
- Уйдешь! Это предоставь мне.
- Тебе? Да ты совсем недотепа, автор! Уйти
ли мне отсюда, если я не знаю как?!
Покраснел я от стыда. Вот ведь неловкое
положение, недотепой величают ни с
того, ни с сего. Прокашлялся и сказал:
- Ты, принцесса,
убежишь из дворца по подземному
ходу.
- Ха! Ничего более новенького придумать не
мог, автор? - уколола меня насмешкой
очень уж непокладистая моя героиня.
- У нас ведь во дворце нет подземного
хода! Пора знать, в особенности тебе,
автору!
“Вот сейчас я продемонстрирую этой,
много думающей о себе принцессе,
свои творческие... уже не искания,
нет!.. а возможности... и плюс к ним
достоинства ума и фантазии!“-
подумал я. И вслух:
- Создать или не создать подземный ход в
твоем тереме, Белочка, зависит от
меня. Не было его - значит, он был
неуместен. А появилась в нем нужда,
вот он, пожалуйста, сам собой и
образовался. Жаль, не веришь ты в мою
волшебную силу. А ведь я, что ни
скажу, - все подчистую потом
сбывается. Сомневаешься? Тогда...
минуту внимания. Начинаем обратный
отсчет времени: “пять-четыре-три-два-раз
- возникай подземный лаз!”
- Мизинчиком я подцепил плитку
рафинада (им, как паркетом, был
устелен пол). Приподнял ее, а под ней
вход в подземелье. - Гляди, принцесса!
Вот он, подземный ход, вырытый
специально для тебя! Теперь, надеюсь,
поняла, что за автор у тебя?
- Догадалась!.. - со смехом подбежала
принцесса Белла к лазу, посмотрела
вниз на лесенку, уходящую в глубину
к заманчивым приключениям. - Автор у
меня то что надо! Свой в доску! Как у
Джульеты и Ромео!
- И еще... на добавку... - напросился я на
комплимент, потому что люблю, когда
обо мне отзываются с похвалой. (В
этом отношении я отнюдь не хуже
любого другого.)
- И еще... мой автор даже лучше их автора. Он
добрый, он с воображением поэта и
звездочета! Он не отравит меня и не
зарежет. Не правда ли, автор? Правда!
Ты такой! Я в тебя верю! Я тебя
выдвину на Андерсеновскую или даже
на Нобелевскую премию, если
благодаря тебе прославлюсь в
читающем мире. Только не придумывай
дурные концовки, я жить хочу! -
Принцесса Белла махнула мне на
прощанье рукой и юркнула в
подземный ход, заскользила вниз по
лесенке.
Ей вдогонку я крикнул:
- Эй, принцесса! Прошу, не доставляй мне
лишнего беспокойства!
- Э-э, нет! - донеслось до меня. - Ты мне еще
послужишь, автор!
От автора:
Мы не станем сопровождать принцессу
Беллу в ее путешествии по
подземному ходу. Дорога у нее
дальняя, а своды каменного туннеля
низкие - зазеваешься и лоб разобьешь.
Вернемся к нашей героине попозже, в
нужную для нее минуту.
