|
|
-
|
"Пегас мой - надёжная кляча.
Всегда он прокормит меня…"
Ему - каштаны из огня. Ю. Друнина
Он всё сожрёт, смеясь и плача.
Пегас - прожорливая кляча.
Нет, не прокормит он меня.
* * *
Вдруг увидишь в проёме дня
Ключ в лесу с водицей студёной.
А над ним склонились, звеня,
Пятипалыми листьями клёны.
Просвистели года и дни.
Молоко, на губах обсохнув,
Скисло… Ты судьбу не вини,-
От жары и свиста оглохла…
И в песок, а не в глубь веков,-
Ключевая ушла водица.
Жаль, прокисшее молоко
Даже на блины не сгодится…
* * *
Завёрнуты лихие злые ветры
Весною в чёрный занавес ночи.
Земля кружит шальные километры,
Трепещет время пламенем свечи.
А в небе звёзды - что от пуль разрывы…
Далековато,- не слыхать хлопков…
Пошлёт луна приливы и отливы,
И заболят бока у стариков…
Предзимье
Слуги вездесущие,
Хваткие и злющие,-
Рвут листву орущую
Ветры…И везде
Видно чувство стадное…
Белая, нарядная
Прёт зима парадная,-
Равная беде.
Стоит жизнь недорого,
И под снежным пологом
Помнят листья ворога
В белой бороде…
Сосняки и ельники,-
В зелени их тельники,-
Как зимы подельники,
Встанут на суде…
На Парнасе
Ах, поэты на Парнасе -
Как на выпасе.
Заштрихуют, приукрасят,-
Словом - вымысел.
И на каждую гримасу
Будет выдан пас.
Выпьют, пропоют романсы,
После - преферанс…
Этот - пишет даме стансы,
Тот - впадает в транс,
И меняют ипостаси,
Сделав реверанс.
Так живёт поэтов раса!
Здесь во всём - баланс!-
Кто желает до Парнаса?-
Подан дилижанс!
* * *
Чугунные литые рёбра сада
Застыли, заскорузлостью маня.
И кладбища извитая ограда
Глядит, прищурясь, прямо на меня.
Кто знает точно, что от жизни надо,
Кроме любви, жилья, еды, питья?…
Чугунные литые рёбра сада
И хрупкий позвоночник бытия…
В конце августа
Жар спадает, улицы шумнее.
Дикий пляж - заброшен, скучен , тих.
В этом месте - море солонее,
Тишина влечёт сюда двоих…
Шорох платья тишине перечит, -
Вся сомлела от былой жары.
И у дня короткий тёплый вечер
Украдёт минутки полторы…
* * *
Светило - тусклым взглядом инородца,
Привычного к бесправию веками,-
Окружено повсюду облаками,
Послушными приказу - что солдаты…
А в рыжем небе роятся караты
Дневного света - вроде бы кругами…
И воздух жёлтый, весь вспотев от солнца,
Шевелится - как тряпка - вместе с нами.
* * *
Ползущие невидимые грабли
Прочёсывают тучи по рядам.
С гигантской лейки вылетают капли
Воды, неся собою шум и гам.
Блуждает свет от фар - ногами цапли…
Струи дождя похожи на метлу…
А дворники размазывают капли -
Как дни мои - по грязному стеклу.
Пружина
Предали… И ноги липнут к полу,
Что оладьи к старой сковородке.
Боль не проглотить,- застряла в глотке,-
В жизнь - "сухим листом" - забитым голом.
На диванчик плюхнулся на древний,-
Переживший множество баталий,
И пружины вмиг загоготали
Вразнобой - как гуси по деревне…
И звенели - древнею монетой,
Рвались в небо - мыслями Дедала…
Лишь одна молчала, словно знала
Все мои нехитрые секреты…
* * *
Не вытрешь душу досуха туманом,
И сердца ты не выстудишь в снегу.
Лес жизни дышит мраком и обманом…
Не веришь ты - ни другу, ни врагу.
Что остаётся? - Только кучка пепла
Да фотографий в глубине квартир…
И даже солнце от лучей ослепло -
Как от детей недобрых старый Лир.
Холмы Иерусалима
Холмы Иерусалима в час заката
Зарделись - словно малые ребята…
Небесные ворота гулкой фирмы,
Где - солнцем позолоченные - ширмы
В дома не пропускают ни карата…
Сюда не долетает ветер с моря…
Но ветер, закружившись на просторе,
Пооткрывает тысячи дверей,
Звеня пучком невидимых ключей,
Отыскивая радости и горе…
И белые дома из смелых линий,
И плещется надежда в небе синем…
Азия
Жара несносна. Пыль, песок да мухи.
Был город, а теперь, похоже,- ад.
И женщин нет,- лишь грязные старухи
По переулкам, улицам кишат.
И смрад над старым, высохшим болотом…
Бессильный ветерок - там, вдалеке…
То - Азия - ленивым бегемотом -
Живот свой мочит в умершей реке.
* * *
Поступок. Ступа. Поступь. Поступить!
Здесь не ступала ни одна нога…
Перерубить чудовищную нить,
И убежать! Хоть к чорту на рога!
Душа. Бездушность. Душ. И - душный мрак.
Всё. Ничего. И - до каких же пор?!
Прекрасно - жить! А жизнь - всего пустяк:
Забиться в щель,- и ощутить простор…
* * *
Запёкшийся кровавый цвет,
И туча из свинца - кастетом.
А храма тёмный силуэт
Проломлен насквозь лунным светом.
* * *
Миндалины, набрякшие ангиной.
Кусочки сургуча прилипли глиной.
Не отодрать зелёное клеймо,-
Распухшее от лжи твоё письмо…
Тёплые слёзы
Скамейка в парке. Ты сидишь одна
В не очень модной шапочке из фетра.
Твоя любовь - как ранняя весна -
Обожжена пощёчинами ветра.
Раскаркалось противно вороньё…
Рассыпан по плащу букет мимозы…
Холодный дождь крадёт тепло твоё,
И стынут на щеках неслышно слёзы…
Осень
Налетела осень- злой налётчик -
На монгольских сильных лошадях.
Поднимая пыль с разутых кочек,
Мчатся ветры бурые в полях.
Покраснели от хлопков напрасных
Листиков ладони у ветлы.
Встряла в ветви осень - тряпкой красной,
Дрожью оперения стрелы.
* * *
В усталых криках и капелях нудных
Летят на родину оравы птичьих стай.
Деревьев пальцы - в перстнях изумрудных,
И дни апрельские дожёвывает май…
Разговор с космосом
Медведица! Давай без укоризн!
Твой взгляд - похоже женский - очень томный.
Ковш опрокинут… Вытекает жизнь,
И каплею сочится в космос тёмный.
А я опять: "Держись!"- себе шепчу,
Весь в предвкушеньи встречи в чьём-то доме.
Нежданная, подобно палачу,
Она придёт… Появится в проёме…
Накатит непонятная печаль.
Нет, ни к чему, пожалуй, торопиться.
А надо мной распахнутая даль,
Где булькает кроваво-жёлтым пицца…
Беззвёздна высь, ушёл куда-то гром.
Я чувствую, что мир не будет прежним.
А небо - опрокинутым ковшом -
Безжалостно глядит зрачком медвежьим.
Замёрзший смех
Смеялись кони, скаля зубы…
Большие, жёлтые, - они
Над шуткою заржали грубой
И не услышали: " Гони!"
"Гони!" - кричал седок в кибитке,
"Гони!" - выл ветер над Москвой,
Плясали дождевые нитки
Над золочёною главой
"Христа Спасителя"… Бог знает,
Зачем, куда теперь скакать?…
Намокла, смялась расписная
У лета юбочка, и стать
Деревьев в роще изменилась.
Их шёпот перешёл на свист,
И просит божескую милость…
А под копытом хрустнул лист…
Забыв про всё, назло природе,
Ямщик нахлёстывал коней.
Замёрзший смех рассыпан вроде
В промозглой тишине полей…
* * *
Живёшь… Ни болен, ни здоров.
Луной торчит надежды грош.
А грязь летит из тех углов,
Откуда ты её не ждёшь.
* * *
С души, со лба - по каплям - пот.
И бьётся в камень каждый бит.
Сопливый быт, сопя, течёт,
И мелочь мелочно звенит…
Ночью в лесу
Лужайка, вся поросшая травою…
Внимательно раскрыла жёлтый глаз
Луна. Своей огромной головою
Она накрыла небеса и нас.
Зачмокало, зафыркало болото.
Заквакал вразнобой лягушек хор,-
Из старого зелёного фагота
Прорвались звуки-суслики из нор…
Потом всё стихло. Тучами закрыло
Лужайку, лунный глаз и всё, что было…
Видны осинки по краям болота.
Их, вероятно выгнали за что-то…
* * *
Тулупы туч над зяблой лужей.
Боярином - над солнцем тень.
И встряла меж лопаток стужа,
И замерзает пот, как склень.
* * *
Забыло небо, что такое гром.
К такой жаре мы были не готовы.
Усталость жмёт солдатским сапогом,
И веки - раскалённые подковы.
О твёрдый воздух чешется спина…
Но ветер вдруг скомандует: " По коням!"-
Глотаешь жизнь стаканами вина,
И чуешь солнца тёплые ладони…
Старый дом
Напомнит о былом величии,
Давным давно увядших вётлах -
Тот дом, где окна обезличены,
И пыль - узорами на стёклах.
Когда заглядывают сумерки
В окошко под резным наличником,
Нет, не увидят модных туфелек
На острых каблучках коричневых…
Здесь воздух, тенями запруженный,
Где запахи плывут густые,
Где вещи - старые, ненужные -
Звучат, как истины простые.
niw 30.05.04
|
