ПРЕДВЕРИЕ…

1.

В машине у Танки тепло и кайфово. На шнурке, подвешенном к зеркальцу заднего видения, болтаются цветные стекляшки, оправленные согласно тибетскому учению в символ мира. Под ногами Тоя, в багажнике и на заднем сидении, где приютилась его жена Лика - огромные каменные "яблоки" с кристаллами кварца. 
Перегруженная, запотевшая за ночь машина, трудно петляет по каменистым окрестностям Цфата. Волшебная ночь полнолуния незаметно перетекла в не менее странное утро кануна Песаха, отмеченного тем, что взошедшее над горою Мерон солнце скорее напоминало тусклую луну, а ночная гостья, зависшая над горизонтом, всё еще сияла так, словно бы и впрямь превратилась в солнце.
Мистический туман окутал гору, и только отдельные вспышки кристаллической породы прорывались сквозь дымку, словно редкие всплески сознания. 
- Ты посмотри туда! - указывает куда-то в сторону Танка, и ее смех над жадностью, обуявшей друзей, собирающих камни, только раззадоривал Тоя. 
- Тормози! - настаивал он, и вываливался из машины, чтобы снова забраться в нее с увесистым куском расколотого "яблока", на срезе которого застывшим взрывом торчат в разные стороны кристаллы кварца. 
- Это последний, - обещает Той, но едва в глаза бьет новая вспышка отраженного кристаллами света, он снова просит притормозить, и очередное "яблоко", весом в несколько килограмм, исчезает в ненасытном чреве багажника. 
- Зачем тебе столько камней? - спрашивает Танка.
- На память, - говорит он. - Молчаливая память об этой ночи.
- На память и одного довольно.
- Ну да, Таночка, - отзывается Лика, - это ты только говоришь так, а приедем - все камни себе и заберешь. А оставшиеся мы у себя в саду разбросаем.
- Ну, все я, конечно, не заберу, - смеется Танка. А самые лучшие камни, без сомнения, оставлю себе на память. Ночь и впрямь была волшебная!..
Трудно с ней не согласиться. Ночь выдалась странной и удивительной. И даже как-то страшно теперь представить, что такую ночь можно было запросто проспать. А ведь всё складывалось именно так.
…Лика выставила будильник на полночь и улеглась спать, чтобы ночью с Танкой поехать куда-нибудь медитировать. Будильник не сработал, и Лика проснулась сама, когда стрелки часов показывали почти час ночи. 
- Все! - отчаянно воскликнула она, глядя на кем-то подброшенную под дверь веточку белой сирени. - Ничего уже не будет. 
- Чего не будет? - пытался понять Той, но Лика не могла ничего объяснить, и оттого становилась еще печальней. 
- Бог с ней, с этой поездкой в Цфат! - пытался урезонить жену Той. - Мы и в саду своем посидеть можем. Луна везде одна. 
Но тут шумно подъехала машина, за рулем которой сидела молодая женщина в газовой накидке, покрывающей голову.
- Танка! - вырвался радостный вопль Лики. - Приехала… Но ведь уже поздно. Мы опоздали…
- Никуда мы не опоздали! - не выходя из машины, кричит подруга. - Поехали! Вы только посмотрите, кого я вам привезла…
Рядом с ней в машине сидел кто-то бородатый, в широкополой шляпе, из-под которой закрученной спиралью антенн свисали пейсы.
Той смотрел на этого немолодого, пухлого мужчину, и не мог представить себе, что он - и есть тот самый учитель, толкователь каббалы и знаток здешних мест. И хотя он сидел рядом, как-то мало верилось, что этой ночью всем им предстоит пробыть вместе и, быть может, даже встретить рассвет… 
Между тем, духовный наставник Танки, одетый в черный костюм и белую рубаху, пристально всматривался в расстеленную на коленях карту здешних мест, делая в ней какие-то пометки.
Ехали молча, но молчание не было тягостным. Наконец, где-то на краю леса за Цфатом, учитель попросил остановить машину. И пока он, крупный, полный, выбирался из тесной коробочки Танкиного "пежо", Той думал о той отваге, что, несомненно, присутствовала в этом человеке. Той честно пытался дать себе ответ: а смог бы он сам, вот так, запросто, по доброй воле, без компании и добрых друзей, остаться в ночном лесу? И он не нашел что себе ответить. 
- Вы посмотрите, какую сумку он тащит в лес! - смехом прерывает Танка мысли Тоя. Она разворачивает карту, оставленную ей каббалистом, на которой тот сделал карандашные отметки энергоемких мест.
- А знаете, что у него в той сумке? - Танка включает первую передачу, и машина медленно ползет в гору. - Никогда не догадаетесь! Полная сумка книг!
Той чувствует, как растет в нем уважение к их попутчику. Это было не просто восхищение каббалистом, это было признание его бесстрашия, с которым он запросто вошел в ночной лес…
Той снова вспомнил его белые, пухлые, как у ребенка руки, и подумал, что, пожалуй, дело не в отваге. Отвага, скорее присуща воину. Этот же раввин воином не был. Пожалуй, тут присутствовало нечто иное. 
- Вера? - почти пропела сияющая от счастья Лика.
- Возможно, - тут же согласился Той, прислушиваясь к собственным ощущениям. Веры, о которой говорила Лика, он в себе не ощущал. А ведь Лика права: именно вера делала человека бесстрашным. 
Танка остановила машину:
- Все, - сказала она, - дальше дороги нет. Идем пешком. 

2.
Луна била во все свои барабаны шаманской ночи. Сердца колотились в унисон с лунной музыкой, размазавшей по небу охапку звездной пыли. 
"Могилы праведников", - прочла Танка сияющую фосфором табличку. Ее голос показался Лике странным, нездешним… Впрочем, так бывает всегда, когда думаешь о чем-то своем. 
- Ты о чем думаешь? - шепотом спросил жену Той.
- Ну, о чем еще можно думать в такую ночь?! - удивилась Лика. - Я думаю о том, что эта ночь, позволяет нам безбоязненно совершать эту прогулку вдоль кладбища. А еще… еще я думаю о Боге. В общем, о своем.
В нос ударил тлетворный запах. Еще одно знамение ночи. Все остановились. 
- Это должно быть где-то рядом, - сказала Танка. - Но явно не здесь. 
- А в каком ухе у меня звенит? - спросила Лика. И Той не задумываясь ответил: 
- В правом.
- Как ты угадал?
- Я тоже слышу этот звон… Никакого сомнения! - уверенно произнес Той. - Это голос камня. 
Этот же голос камня позвал и Танку, и она уже перелазила через ограду из колючей проволоки. Супруги переглянулись, и последовали за ней. 
- Здесь! - счастливо выдохнула Танка, стоя среди каменистого лунного пейзажа, залитого серебристым светом - Все. А теперь я пойду, погуляю... Где вы будете?
- Вот тут и будем, - сказал Той, почувствовавший себя космонавтом, ступившим на поверхность Луны. Он с усилием перемещал ноги, и Лика просто почувствовала, как ему тяжело удерживать равновесие. Казалось, почва ушла из-под ног Тоя, и он буквально упал рядом с деревом, чудесным образом торчавшим из камня.
- Всё. Я остаюсь под этим дубом.
- Тогда - пока! - помахала рукой Танка. - Я пошла. Бай!
- С Богом, - улыбнулась Лика подруге. И тут же присела на камень. 
…Шелестящая пергаментом ночь… Ярко-желтая, словно солнце, луна… И лунные камни, разбросанные по земле… В этом и впрямь, было что-то сказочное. 
Лике казалось, что всё это уже было. Было в нездешних ее снах. Именно это ощущение Света… Ощущение Гармонии… Она вздохнула, и на глазах у нее заблестели слезы. Мечты оказались реальностью. И, то, что явилось во сне - случилось! 
"Так что же теперь? Теперь никаких высот больше?", - испугалась она, и бросила беглый взгляд на Тоя. Он сидел на камне и смотрел в звездное небо, высоко запрокинув подбородок. Лике даже показалось, что Той пьет эту ночь. И лишь одно мгновение отделяло его от глотка, когда ружейным затвором передернется его кадык… 
Сквозь пробки потревоженной памяти доносилось до Лики мычание коров, и казалось, закрой она глаза, как тут же ощутит и запах дыма, и гарь печи, и карамельный вкус детства на разукрашенной шелковицей улыбке. 
Как сон пришло ощущение своего места, на своей земле. Это было ее время на ее земле, где был ее дом, ее дети, ее кошки и собаки. Где рос ее сад… 

3.

Некто коснулся ее души. Лика замерла. Должно быть ветер. Конечно, ветер. Но ветер был всего лишь снаружи. Внутри же у Лики происходило то, что можно было бы назвать наполнением. Покойные потоки наполняли ее чем-то нежным, огромным…
Потом пришло осознание того, что кто-то указывает ей на какую-то дверь. Дверей было много, но внутреннее знание подсказывало ей, что есть среди них одна, именно та, единственная дверь, которую ей надо открыть. И она толкнула ее и за этой дверью показалась карта Дзен Таро, из ее замусоленной колоды ОШО, где маленькая девочка стояла у прикрытой на замок калитки. А за калиткой - большой и таинственный мир. И нужно только увидеть, что калитка не заперта на замок! Что замок висит просто так. И нужно было толкнуть ту калитку. Сделать это незначительное усилие!.. И Лика решилась. И толкнула калитку. И молния осветила небо.

- Когда просверкала молния, - говорила Лика Тою, - я поняла, что меня нет, что это ты… Мне трудно сейчас сказать, что это означает, только мне захотелось тебя обнять… Словно бы ты - облако…

4.

Той ощущал себя музыкой, гремящей сыгранным оркестром. Он снова вспоминал каббалиста, скрывшегося во тьме леса, и чувство благодарности к нему переполняло всё его существо. 
Радость души изливалась на мистическую ночь, где Луна праздновала что-что свое, интимное, а он был соучастником этого действа. 
Неожиданный всплеск эмоций сменился торжественным погружением в глубины молчания, и как-то сама собой сорвалась с уст молитва. Она поразила его смыслом, и когда он осознал всю глубину той молитвы, он прочел ее вновь. 
- Отче наш, - неслось в предрассветное небо, - сущий на небесах!… да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь. 
И озарила небо молния. 

- Он услышал! - вскричал Той Лике. - Я не знаю, что произошло, только мне очень захотелось, чтобы это же почувствовала и ты… И я не знаю: где я, что со мной… Мне важно прикоснуться к тебе. И когда мои пальцы нащупали твою ладонь…
- …ты спросил меня, почувствовала ли я что-нибудь? - Лика влюблено смотрела в глаза мужа. - А я не только почувствовала, я это все видела. Я видела этот свет.
И едва она произнесла это, как небо прорвалось у них над головами, и новая молния высокого света озарила предутреннее небо. 

5.

- Ребята! - услышали они далекий голос Танки. - Вы где?! 
Той протяжно свистнул. Взявшись за руки, они молча пошли навстречу Танке. Подол Ликиной юбки сметал с волшебных камней следы их ног. 
- Ребята! - звала издали Танка. - Я здесь! Я с вами!! - Она перепрыгивала с камня на камень, то и дело, глядя под ноги, чтобы не запутаться в полах длинного индийского сари. Ее белые одежды и золотистые волосы, перемотанные ярким газовым шарфом, нарисовали Тою некий известный образ. 
- Ой, ребята, как я рада, что вас нашла! - Танка обняла Лику. - Как хорошо, что вы здесь!.. Просто замечательно.

- Сижу я себе, никого не трогаю, - взволнованно рассказывала Танка, - читаю мантру: "ОМ МАНЕ ПАДМЕ ХУМ!"… И вдруг! Опа!! Озарение! Чистой воды шактипат…Все! Меня здесь нет! Я там! Я на небесах! Я с Богом!.. И мне так захотелось, чтобы рядом были вы, что я вскочила и закричала! - Счастливо и немного смущенно хохотала Танка. 
Смеясь, они обнимались, и над лесом, там, где их ночной проводник читал "Шма Исраель", вновь раскололось небо. И другое свечение другой молитвы радостью и покоем озарило предутренние сумерки…

русскоязычная
литература Израиля