Женевьев Бюжо и Джереми
Айронс в фильме «Dead River» |
Игорь Манцов |
|
МИЗАНТРОПЫ |
|
Женевьев Бюжо и Джереми
Айронс в фильме «Dead River» |
Игорь Манцов |
|
МИЗАНТРОПЫ |
|
Признаюсь, читатель, канадское кино восхищает меня своей непримиримостью! Чем больше я его смотрю, тем меньше рассчитываю встретить среди канадских постановщиков розовощекого, улыбчивого жизнелюба эдакого североамериканского Феллини или, положим, Трюффо. На худой конец - психически уравновешенного эстета, вроде Вендерса. Нет, все эти канадцы отличаются патологическим пессимизмом, тотальным мракобесием, в том смысле, что безоблачного сюжета и счастливого финала от них не дождешься! Что за дела? Почему? Быть может, канадские оптимисты кучкуются в каких-то других отраслях народного канадского хозяйства? В самом деле, в смежной, анимационной отрасли нам удалось обнаружить Нормана Мак-Ларена и Фредерика Бака, вполне доброжелательно настроенных по отношению к действительности. Зато в игровом кино - уныние, тоска, распад человеческого существа на части. Впрочем, ничего не попишешь, вот эту самую трагическую историю распада канадские режиссеры умеют оформить и преподнести зрителю как никто другой в современном киноискусстве. Даже Ларе фон Триер кажется на их фоне жизнерадостным идиотом! |
||||
|
|
|
|
||
|
Дальше - больше. Линн закончила
кинофакультет Concordia University в Британской
Колумбии, по окончании которого сняла в
1986 и 1987 годах две короткометражных
работы в профессиональном формате,
наделавших немало шума в мире кино. «The
$3.00 Wash&Set», «The Flipped Wig» были премированы
на многочисленных смотрах экранного
искусства. Первого полного метра
пришлось ждать почти десятилетие! Итак, полуторачасовая психологическая драма «Suspicious River», поставленная по роману Лауры Казишке на киностудии с весьма «подозрительным» названием: «Suspicious Films Ltd». Главная героиня, Лейла Мюррей, служит в мотеле маленького канадского городка, который так и называется: «Suspicious River». Все дело в том, что главной «достопримечательностью» городка является одноименная река, с мутной водой и сильным течением. Томительное осеннее ожидание предстоящих холодов. Почему-то все и каждый убеждены в том, что зима будет лютой, ужасной, катастрофичной. От ее безжалостного дыхания не укроешься даже в теплых домах. Однако Лейла (ее играет удивительная Молли Паркер, специально отмеченная публикой, прессой и жюри Роттердамского фестиваля) не разделяет пресловутой всеобщей «подозрительности». На протяжении картины она неизменно появляется в легкой, вызывающе легкой одежде, словно бы бросая вызов Холоду и Страху, наплевав на вполне реальную опасность заболеть пневмонией. Столь же предприимчивая, сколь очаровательная, Лейла уже давно открыла свой маленький бизнес: вместе с комнатой, которую она предоставляет клиентам, Лейла предлагает себя, свое тело и разного рода интимные услуги... Вполне традиционная завязка сюжета: пылкая, стремящаяся к разнообразию впечатлений женщина вынуждена влачить скучное существование в провинциальном городке. Сонный, вялый, привыкший к повседневной рутине муж давно не вызывает у Лейлы теплых чувств. Лейла полагает, что мужу недостает воображения. Она прячет деньги, которые заслужила ударным трудом в постели с очередным посетителем мотеля, собирая их для какой-то большой, интересной цели, пока неизвестной ей самой. В один прекрасный, а, быть может, совсем наоборот, день в мотеле «Подозрительная река» останавливается привлекательный во всех отношениях Гэри. Похоже, это уверенный в себе мужчина с властным характером и большими социальными возможностями. Лейла немедленно вскружила ему голову, а в ответ Гэри предложил уехать из ненавистного городка вместе. Лейла на седьмом небе, она полагает, что наконец-то нашла способ бежать из прежней бесцельной жизни. Она намерена устремиться в погоню за мечтами, которые еще совсем недавно казались неисполнимой блажью... Читатель, ты, похоже, догадался, какой оборот примет дело? Не спеши с выводами! Что бы там ни случилось, Линн Стопкевич, по общему мнению Роттердамской общественности, чрезвычайно преуспела в создании тягостной, тревожной атмосферы повествования. Буквально до последнего кадра ей удается сохранять гнетущее настроение. Один из критиков не преминул сразу после премьеры восхищенно написать о «прозрачности границы между удовольствием и опасностью, самосознанием и саморазрушением, между осенью и весной...». А я, в свою очередь, не могу отказать себе в удовольствии подобрать выразительную рифму к двум игровым картинам Линн Стопкевич. Размышляя об особенностях ее творчества, о характере ее образной системы, вспомнил эпохальную /без преувеличения!/ ленту Дэвида Кроненберга «Dead Ringers», «Связанные намертво», снятую в 1988-м году с участием Джереми Айронса и Женевьев Бюжо. Кроненберг, этот гений канадского сюрреализма, до сих пор проходит в России по разряду «малобюджетная фантастика». Между тем, и я уже не в первый раз настаиваю на этом, значение Кроненберга для современной кинокультуры и даже для Культуры с большой буквы - огромно и непреходяще! По сути, он - создатель новой (насколько «новое» вообще возможно в наше постмодернистское время!) кинематографической формы, в которой интеллектуальная и чувственная, физиологическая составляющие имеют равное значение. Фильмы Кроненберга - больше, чем кино. Это реальный опыт выхода за границы так называемого «искусства», где осмысление сочетается с отвращением, сопереживание с почти математическим схематизмом, а жестокость является одновременно элементом поэтики и этической установкой постановщика. Здесь, как правило, имеет смысл подозревать кого угодно и в чем угодно: персонажи Кроненберга, скорее, не люди, не психологические единицы, но - функции, единицы хитроумного, многократно деформирующегося на наших глазах сюжета. В «Связанных намертво» рассказана до безобразия примитивная история. «Торонто, Канада, 1954 год» - такими титрами предваряется первый эпизод картины. Два мальчика-близнеца обсуждают животрепещущий вопрос: «А ты слышал о сексе? Это происходит оттого, что люди не живут под водой!» - «Как это?» - «Допустим, рыбы с этой проблемой не сталкиваются!» Следующий раз мы встречаем эрудитов в «Кембридже, Массачусетс, 1967», где они заканчивают курс обучения на медицинском факультете. Специализируются братья на гинекологических вопросах. Что это означает не в буквальном, сюжетном смысле, а в подлинном, художественном? Проблема секса, проблема отношений полов является жизненно важной для героев, которых виртуозно, в одиночку играет Джереми Айронс. Братья исследуют Женщину как таковую, делая на этом пути много медицинских и психологических открытий. «Торонто, Канада, 1988». Один из братьев - практикующий гинеколог, другой - скорее, ученый-теоретик. Один - свободно знакомится с понравившейся красоткой, другой - стесняется, довольствуясь тем, что в постели с женщиной, соблазненной братом, подменяет его, играет его роль, благо, близнецы визуально совершенно неразличимы. Когда появляется Клэр Ниво (актр. Женевьев Шко), история в очередной раз повторяется. С той небольшой разницей, что застенчивый брат без ума влюбляется в Клэр. «Доктор, - изумляется красотка, актриса по профессии, - иногда вы мне очень нравитесь, а иногда наши отношения - лишь жалкая забава!» Нетрудно догадаться, что брат-соблазнитель требует немедленного прекращения близких отношений между «застенчивым» и Клэр Ниво, справедливо опасаясь того, что женщина, вмешавшись, разорвет их с братом родственную, духовную и метафизическую связи. «Я все ей расскажу! - настаивает «соблазнитель». - Если бы я не делился с тобой женщинами, ты до сих пор оставался бы девственником! Сегодня же расскажу ей про второго брата, представившись тобой, и буду делать с ней такие ужасные вещи!» - «Какие ужасные вещи?» - ревнуя, пугается влюбленный. Когда Клэр узнает о том, что спала по очереди с обоими братьями, она приходит в неописуемую ярость, однако вскоре ее отношения с «застенчивым» возобновляются. «Ты привнесла себя в сагу о двух братьях, - угрожает ей «соблазнитель». - Ты привнесла разрушение...» Начинается самое интересное. Именно здесь проявляется невероятная способность Кроненберга пересказывать самые сложные, интеллектуальные, некиногеничные мифы и формулы мировой культуры на языке масскульта, на диалекте улицы, на сленге домохозяек и сопливых подростков. В фильме всего один подлинно сюрреалистический эпизод, реализующий категории жестокости и отвращения, но каково же его решение! Ни с того ни с сего постановщик клеит встык три крупных плана главных героев: у каждого испуганное, тревожное лицо, но до поры не слишком понятно, как эти люди расположены в пространстве относительно друг друга. «Я помогу тебе...» - точно сомнамбула обещает «застенчивому» Клэр, а Кроненберг наконец-то разрешает нашему любопытству удовлетворить себя. Итак, мутный голубой свет, все трое в одной постели, при этом братья составляют единый и неделимый организм: тела срослись на уровне живота! Клэр пытается зубами перегрызть живую ткань, однако ее возлюбленный кричит от боли нечеловеческим голосом, тогда Клэр разжимает зубы... В следующем кадре «застенчивый» в ужасе от пережитого сновидения скатывается с постели, где, конечно же, нет никого, кроме Клэр. Дэвид Кроненберг настаивает на том, что сны, призрачная метафизика человеческих отношений, неосязаемая связь человеческих душ - лишь иные модусы все той же реальности, которая дана нам в непосредственных ощущениях. Один брат испугался боли, другой - одиночества; даже настойчивой и агрессивной женщине не удалось перегрызть пуповину кровнородственных и товарищеских отношений, связывающих близнецов, дополняющих один другого как на медицинской службе, так и в постели. С этой минуты события неудержимо влекут героев к жестокой и кровавой развязке. И здесь Кроненберг демонстрирует другую грань своего уникального дарования: он отдает дань уважения и любви «черному» сюрреалистическому юмору, балансирующему на грани так называемого «хорошего вкуса» и вызывающему брезгливое недоумение пополам с тошнотворными позывами у зрителей, сориентированных либо на бессмысленную «научную» фантастику, либо на сладкое чистописание и эстетику потребления безопасных буржуазных удовольствий. В голове у «застенчивого» брата, предавшего любовь, испугавшегося ответственности и боли, выбравшего отношения крови, начинаются неприятные, но закономерные процессы: реальность деформируется, самые невероятные кошмары и подозрения обретают вес и значение. «У нее, у Клэр Ниво, матка состоит из трех отделений, я могу классифицировать ее как мутанта! Это значит, что мы спали с мутантом!» - паникует сумасшедший гинеколог. Дальше - больше. Герой конструирует странные, сюрреалистические инструменты, не имеющие ничего общего с медицинскими, утверждает, что это - «гинекологические приборы для работы с женщинами-мутантами». «О, эти пациентки! - восклицает несчастный. - Снаружи они нормальные, но внутри! Нам нужна новая, радикальная технология!» В тот момент, когда гинеколог пытается применить свои странные инструменты в операционной, его разоблачают как безумца. Обоих братьев выкидывают из профессии. Что особенно забавно, мастер, непосредственно изготовивший приборы, выставляет их на художественной выставке сюрреалистического дизайна. Уютная витрина так и подписана: «Гинекологические инструменты для операций над женщинами-мутантами, художник такой-то». Женщина для мужчины, равно как и мужчина для женщины, - это Другой из плоти и крови. Абстрактное, отвлеченное философское понятие, воплощенное в существе противоположного пола, дает возможность человеку приобщиться к Инобытию, вкусить трансцендентного, в конечном счете, приблизиться к Богу. Подлинной трагедией героя Кроненберга является то, что он пугается Другого, пугается Иного, предпочитая отношения крови отношениям Любви. Кажется, Честертон писал о том, что мужчине все женщины представляются сумасшедшими, а женщине все мужчины - чудовищами. Честертон полагал такое положение дел биологической и социальной нормой, которая может быть преодолена только иррациональным образом - с помощью безоглядной и неосторожной Любви. На самом деле сумасшествие гинеколога - метафорическое обозначение нормы, описанной Честертоном. Герой картины совершенно справедливо полагает Клэр мутантом, чудовищем, вызывающая метафора Кроненберга оказывается не чем иным, как приемом отстранения, а якобы фантастическая лента «Связанные намертво» - образцом высокого и актуального реализма! Заканчивается фильм большой кровью. Обезумевшие, впавшие в наркотический транс братья решают «разделить сиамских близнецов», перерезать пуповину. «Ты думаешь, в этом есть необходимость?» - «Да, я думаю, в этом есть необходимость!» Однако в соответствии со своими естественно-научными установками братья подменяют понятия: духовную связь - биологической. Вот почему разделение осуществляется не посредством внутренних усилий, а посредством скальпеля и бессмысленных приспособлений, украденных одним из героев с витрины художественной выставки. Результат предсказуем: один из братьев попросту зарезал другого прямо в гинекологическом кресле. Потом оделся, собрал вещи, смыл с пальцев кровь, вышел на улицу, позвонил Клэр. Но когда женщина с надеждой ответила, гинеколог не нашел в себе внутренних сил и желания отправиться к ней, ибо кровную связь с братом ему так и не удалось превозмочь. Человек - существо в большей степени символического порядка, чем биологического. И хотя формальной причины отказываться от Клэр больше нет, и разлучник-брат мертв, несчастный герой возвращается к нему, в залитую кровью квартиру, обнимая бездыханное тело своего «сиамского близнеца», устремив безумный взор в невидимую зрителям туманную даль... Безупречный стилист, Дэвид Кроненберг погружает героев этой картины в атмосферу выморочного декаданса, холода и распада. Героини полнометражных фильмов Линн Стопкевич - это словно бы Клэр Ниво после злополучной, так никогда и не преодоленной, хотя и вытесненной из сознания, лирической истории с застенчивым гинекологом. Подозрительная река, подозрительная любовь, украденные поцелуи... Перефразировав популярного советского поэта, хочется поинтересоваться: «Откуда у парня канадская грусть?» У Кроненберга, Эгояна, Джона Фосетта и Джона Грейсона? Даже у беззаботной канадской девушки Линн Стопкевич?! Что они там, с ума посходили? Куда несешься ты, благополучная заокеанская держава? Не дает ответа, готовит новую порцию сумрачных киношедевров. |
||||
| Фотоматериалы
предоставлены автором статьи.
Статья предоставлена редакцией
журнала Канадский Паспорт
|
||||
