Джон Донн

Из «Обращения к Господу в час нужды и бедствий»

 XVII.

Тот, по ком звонит колокол, - столь плохо может быть ему, что он и не слышит звона; не так ли и я: полагаю, будто не совсем еще худо дело мое, а те, кто вокруг - им-то ведомо мое состояние - и вот уж отзвонили по мне, а я и не знаю о том. Церковь есть Церковь вселенская, соборная Церковь - и таковы же ее деяния. Все, творимое ею, - всеобщее достояние. Крестит ли она младенца - и я вовлечен в это крещение, ибо через крещение сочетается он с водительницей, что водительница и мне, и сливается с телом, в котором я - один из членов его. Погребает ли она мужа - это погребение задевает меня: все человечество - создание одного автора, оно есть единый том, и со смертью каждого из нас не вырывают из книги соответствующую главу, но переводят ее на другой язык, и перевод тот лучше оригинала; так каждой главе суждено быть переведенной в свой черед; у Бога в услужении множество переводчиков: одни части переведены Старостью, другие - Болезнью, иные - Войной, а иные - Справедливостью, - но на каждом переводе лежит рука Господа; и она сплетает вместе разрозненные листы для той Библиотеки, где каждая книга раскрыта навстречу другой:1 и подобно тому, как колокол, звонящий к началу службы, зовет не только священника, но и паству, этот колокол зовет всех нас: а для меня, кто по болезни своей стоит уже почти у самой двери, призыв его звучит громче, чем для других. Когда-то монашеские ордена спорили, кому пристало первыми звонить к заутрене - дошло едва ли не до тяжбы: спорили о благочестии и достоинствах орденов, о вере и заслугах, - и решено было, что первыми должны звонить те братья, что встают раньше. Осознай мы, каким достоинством наделяет нас звон колокола, что призывает к нашей последней, вечерней молитве, мы почли бы за счастье причаститься ему, поднявшись раньше, взыскуя в нем своей доли наравне с тем, по кому звонят. Ибо колокол звонит о тех, кто внемлет ему; и хотя он умолкнет, чтобы зазвучать еще раз, с этого мгновения услышавший его, чтобы далее ни случилось, в Боге соединен с ушедшими. Кто не поднимет глаза к Солнцу, когда оно восходит? Но сможет ли кто оторвать взгляд от кометы, когда она вспыхивает в небесах? Кто не прислушается к звону колокола, о чем бы тот ни звонил? Но кто сможет остаться глух к колокольному звону, когда тот оплакивает уход из мира частицы нас самих? Нет человека, что был бы сам по себе, как остров; каждый живущий - часть континента; и если море смоет утес, не станет ли меньше вся Европа: меньше - на каменную скалу, на поместье друзей, на твой собственный дом. Смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством. А потому никогда не посылай узнать, по ком звонит колокол: он звонит и по тебе. У кого повернется язык назвать нас попрошайками, алчущими страдания, кто скажет, что мы - те неимущие, что берут в долг у имущих, будто нам мало своих страданий, и мы должны принять на себя еще большие, придя за ними в дом соседей своих. Поистине, простительна была бы та жадность, что заставляла бы нас поступать таким образом; ибо горе есть сокровище, но редко какой человек имеет его в избытке. Никому не дано горя в избытке, ибо будь это так, оно взращивало бы нас и заставляло плодоносить, как садовник - дерево, и готовило бы к встрече с Богом, но этого не происходит. Ибо если, отправляясь в путешествие, человек берет с собой сокровище: слиток золота или золотой песок, но при том у него нет при себе разменной монеты, что толку от сокровища - им не расплатишься в дороге. Беда - такое сокровище по сути своей, но что пользы от нее в качестве разменной монеты, хоть она и приближает нас к нашему дому - небесам. Другой, как и я, может быть болен, столь болен, что стоит на пороге смерти, и беда его таится в его утробе, как золото в руднике, - но что может он извлечь из того? Лишь колокол, что сообщает мне о его несчастье, извлекает это золото на свет и предлагает мне: ибо если, помыслив об опасности, грозящей другому, я задумаюсь над той, что нависла надо мной, то тем я оберегу себя самого, обратившись за помощью к Богу, Который есть наше единственное безопасное убежище² .

Господи, не Твоя ли рука узнается в том, что, как повелел Ты из тьмы воссиять свету³ , так тот, по ком ныне звонит колокол, тот, чьей взор объят тьмой, становится наставником, духовником и епископом для многих и многих, кто внемлет голосу, звучащем в погребальном звоне, - не даешь ли тем самым Ты нам залог бессмертия? Не Твоя ли рука узнается в том, что из слабости восстает сила (слабость обращается силой), и, волею Твоей, тот, кто не может встать с ложа, не может пошевелиться, - он входит в дом мой, и в колокольном звоне обретаю я исходящие от него наставления, что указуют мне путь к душевному здоровью и крепости. Боже, Боже мой, раскат громовой - сладостный звон кимвала, а осипший, до хрипоты севший голос - чистозвучное пенье органа, если через них говоришь с нами Ты Сам. Если касается Твоя рука инструмента, то и дряхлый орган звучит чистейшею нотой. Твой голос, Твоя рука причастны звону колокола сего - и в одиноком гуле его слышу я весь оркестр. Слышу Иакова, взывающего к своим сыновьям и говорящего им: соберитесь, и я возвещу, что будет с вами в грядущие дни4 . Не так ли возвещает мне погребальный колокол: то, чем ныне стал я, станете и вы в день оный. Слышу Моисея, обращающегося ко мне - взывающему ко всякому, кто внемлет колокольному звону: Вот благословение, которым благословляю вас перед смертью своею5 ; И прежде, чем придет к вам ваша смерть, задумаетесь о ней, разглядев свой конец в моей кончине. Слышу пророка, обращающегося к Езекии: сделай завещание для дома твоего, ибо умрешь ты и не выздоровеешь6 ; Он обращается к нам, словно мы принадлежим тому же роду, и говоря о необходимости привести в порядок дела царства, заставляет нас задуматься о смерти. Слышу апостола, говорящего: Справедливым же почитаю возбуждать вас напоминанием, что скоро должен оставить храмину сию7 . Сии слова - завещание святого мужа, и звон колокола подобен голосу стряпчего, что оглашает волю усопшего, вводя нас в права наследства, - однако должны мы соблюсти условия, выдвинутые завещателем. И поверх всего я слышу слова, что всякий звук способны превратить в музыку, а всякую музыку - звучание хора ангельского, - слышу слова Самого Сына: пусть не смущается сердце ваше8 , Я иду приготовить место вам9 , с той лишь разницей, что усопший возвещает звоном погребального колокола: я послан приуготовить вас к месту сему, к могиле. Но Боже мой, Боже мой, ведь небеса - слава и радость, почему же тогда о мире горнем напоминает нам то, что славе и радости противоположно, почему самоотвержение и горечь - залог восхождения? В Ветхом Завете, - завещании Твоем народу избранному, говорилось о ниспослании ему победы и изобилия, упоминались вино и елей10 , млеко и мед11 , собрание друзей, поражение врагов, сердце, исполненное веселия12 , - и так, ступень за ступенью восходили верующие к познанию обители успокоения, что приготовил Ты им, через славу и радость мира дольнего восходили к познанию славы небесной. Почему же изменил Ты старинному обычаю и ведешь нас путями новыми - путями повиновения и умерщвления плоти, путями скорби и стенаний, путями, в конце которого - жалкая кончина, а на всем протяжении их - жалкое ожидание страданий, взывающих о жалости, когда на страдания других смотрим мы как на ниспосылаемые нам в поучения, и принимаем их как наши собственные, еще более растравляя тем душу свою? Или слава небесная не есть лучшее из лучшего, разве есть нужда удобрять почву жизни нашей унынием и унижением, дабы возрос на ней сей цветок и увидели мы всю красу его? Разве слава небесная не есть сладчайшее из сладчайшего, что она нуждается в горечи жизни сей, чтобы обрести вкус истинный? Разве радость и слава в горних - слава и радость лишь в сравнении с тем, что отпущено нам в мире сем? - неужели они не есть самое суть радости и славы, а лишь предстают такими в сравнении с этим миром, где окружает нас уныние и бесславие? Но мне ведомо, Господи, - слава и радость небесные - иной природы. Как Ты, который есть все, не имеешь тварной субстанции, так слава и радость, что с Тобою, не сотворены из того, что подвержено времени и изменчивости: они - сама суть радости и славы. Но почему же тогда, Господи, Ты не положишь начало им здесь, в мире сем? - прости, Господи, мне мою опрометчивость; я, спрашивая, почто не поступаешь Ты так, в глубине души тут же чувствую, что неправ; ибо эта радость и эта слава, - сколь могу судить я по себе - они внутри нас, и они же разлиты повсюду в этом мире; те же, кто не обретают радости в скорби своей, и славы - в отверженности пребывают в страшной опасности, ибо лишаться они славы и радости не только в сем мире, но и в мире грядущем.

Предвечный всеблагий Боже, Ты снисходишь до того, чтобы говорить с нами: говорить не только голосом Природы, звучащим в сердцах наших, или словом, обращенным к слуху нашему, но также и устами созданий бессловесных - Валаамовой ослицы13 , и устами неверующих - не так ли было с Пилатом14 ? - и даже устами самого Дьявола15 , признавшего Сына Божьего и о Нем свидетельствовавшего, - и вот я смиренно внимаю голосу, что доносится до меня в скорбном звоне погребального колокола. И благословляю я преславное Имя Твое, - благодарю Тебя за то, что в звоне колокольном, в голосе меди звучащей могу я расслышать наставление, ко мне обращенное, - в уделе, выпавшем ближнему моему, могу узреть удел собственный; вот - Ты даешь мне знать, что колокол, провожающий в последний путь ближнего моего, звонит и обо мне - ибо, возможно, отойду я раньше, чем стихнет последний раскат его. Возмездие за грех - смерть16 , я же грешен - разве дано мне избегнуть смерти? Смерть - конец всякого недуга17 , я же поражен грехом - тогда разве смерть не мое достояние? Я слуга нерадивый, разве могу я не бояться смерти, но Ты - Ты хозяин милостивый, потому не страшусь предстать пред Тобой: в руки Твои, Господь, передаю мой дух18 . Пред Тобою склоняюсь, побежденный, и знаю: будь я жив или мертв, Ты примешь мою капитуляцию; разве иначе поступил слуга Твой, Давид19 , разве не склонился он и не вверил жизнь свою воле Твоей, надеясь лишь в том обрести защиту? разве Сын Твой, испуская дух на кресте, поступил иначе? Яви же мне ныне волю Свою, Господи: смерть или жизнь мне суждена; прими ныне мою капитуляцию: в Твою руки, Господи, передаю дух мой. Господи, подготовленный к тому карой, умягченный наказанием, предавшийся воли Твоей, Духу Твоему, Господи, - удостоившийся прощения души и не просящий уже помилования для тела, не просящий продления жизни его, - дерзаю я просить Тебя за того, чей голос слышится мне в колокольном звоне, побуждающем меня к молитвенному бдению. Не дай отойти душе его, доколе не осознает он до конца счет прегрешениям своим: ничтожно малое время суждено оставаться сей душе в теле, пусть же властью Духа Твоего и малого промежутка будет достаточно, чтобы прежде, чем отойти, подвел он окончательный итог: яви ему грехи его так, чтобы знал он - они прощены Тобой и прощение Твое - несомненно; пусть оставит он размышления о бесконечности грехов своих, но помыслит бесконечность милосердия Твоего: пусть увидит во всем их неприкрытом безобразии свои недостатки, но пусть будет дано ему облечься достоинствами Сына Твоего, Иисуса Христа; напои сердце его покоем - и дай ему излиться свидетельством о Тебе, да будет он примером и назиданием, что все, выпадающее на долю нашу, послужит в конце к нашему утешению, - даже смерть, даже пагуба: и пусть назначено телу идти путем плоти, которая есть прах и в прах возвратиться, душе назначено идти путем святых. Когда Сын воззвал на кресте: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?20 - он вопиял не столько о Себе, сколько о Церкви - о рассеянных и отсеченных членах Своих, о тех, кто в глубине несчастья могут убояться оставленности и одиночества. Сей больной, Боже всеблагий, - один из членов Тела Христова; внемли Сыну, взывающему к Тебе от его имени: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? - и не оставь его; но левой рукой своей положи тело его в могилу (если так Тобой решено), а правой - прими душу его в Царствии Твоем и соедини его и нас в Соборе Святых. Аминь.

1Ср. Данте. Paradiso XXXIII. 85-87.

«Я видел - в этой книге сокровенной

Любовь как книгу некую сплела

То, что разлистано по всей вселенной:

Суть и случайность, связь их и дела,

Все - слитое столь дивно для сознанья,

Что речь моя как сумерки тускла.»

                                                            (Пер. М.Лозинского)

 

2 Пс 17, 3 Господь - твердыня моя и прибежище мое, Избавитель мой,

Бог мой, - скала моя; на Него я уповаю; щит мой, рог спасения

моего и убежище мое.

3 2 Кор. 4, 6: «Потому что Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа».

4 Быт. 49, 1: «И призвал Иаков сыновей своих и сказал: соберитесь, и я возвещу вам, что будет с вами в грядущие дни».

5 Втор. 33, 1: «Вот благословение, которым Моисей, человек Божий, благословил сынов Израилевых пред смертью своею».

6 4 Цар. 20, 1: «В те дни заболел Езекия смертельно, и пришел к нему Исаия, сын Амосов, пророк, и сказал ему: так говорит Господь: сделай завещание для дома твоего, ибо умрешь ты и не выздоровеешь».

7 2 Пет. 1, 13 - 14: «Справедливым же почитаю, доколе нахожусь в этой телесной храмине, возбуждать вас напоминанием, зная, что скоро должен оставить храмину мою, как и Господь наш Иисус Христос открыл мне».

8 Ин. 14, 1: «Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога, и в Меня веруйте».

9 Ин. 14, 2 - 3: «В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я».

10 Ср.: Иер. 31, 12: «И придут они, и будут торжествовать на высотах Сиона; и стекутся к благостыне Господа, к пшенице и вину и елею, к агнцам и волам; и душа их будет как напоенный водою сад, и они не будут уже более томиться».

11 Ср. Исх. 3,8: «И иду избавить его от руки Египтян и вывести его из земли сей [и ввести его] в землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед, в землю Хананеев, Хеттеев, Аморреев, Ферезеев, [Гергесеев,] Евеев и Иевусеев».

12 Ср.: Притч. 15, 13: «Веселое сердце делает лице веселым, а при сердечной скорби дух унывает.

13 Чис. 22, 28: «И отверз Господь уста ослицы, и она сказала Валааму: что я тебе сделала, что ты бьешь меня вот уже третий раз?»

14 Мф. 27, 24: «Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы».

15 Мф. 4, 6: «И говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею».

16 Рим. 6, 23: «Ибо возмездие за грех - смерть, а дар Божий - жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем».

17 Ср.: Рим. 6, 21: «Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их - смерть».

18 Лк. 23, 46: «Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! в руки Твои предаю дух Мой. И, сие сказав, испустил дух».

19 Пс. 30, 6: «В Твою руку предаю дух мой; Ты избавлял меня, Господи, Боже истины».

20 Мф. 27, 46: «А около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?»

Антон Нестеров. - филолог, специалист по Джону Донну и поэзии Шекспировской эпохи, переводчик Йейтса Арто, Лавкрафта, Лоренса Аравийского, Рене Генона и других, журналист и издатель, сотрудничавший в. московских журналах "Литературное обозрение", "Согласие", "Комментарии", московского литературно-философского альманаха "Контекст"-человек высокой культуры и щедрой души. (из журнала "Слово-Word")

 Большой "Лит Обозный" массив с Донном: