Пришел
домой Кузенька, хватился курочки - нету!
Пало ему в догадку: "Уж не лисичка ли
кушает моих курочек?"
Вот на
третий день он крепко-накрепко
заколотил у себя в избе окна и двери, а
сам пустился на промысел. Неоткуль
взялась лисичка и спрашивает:
- Куда
идешь, Кузенька?
- На охоту,
лисичка!
Лисичка
тут же и побежала к дому Кузеньки, а он
поворотил да вслед за нею. Прибежала
лисичка, обошла вокруг избу, видит: окна
и двери заколочены крепко-накрепко, как
попасть в избу? Взяла да и спустилась в
трубу. Тут Кузенька и поймал лисичку.
- Ба, - говорит, - вот какой вор
ко мне жалует. Постой-ка, сударушка, я
тебя теперь ж'иву из рук не выпущу!
Лисичка
стала просить Кузеньку:
- Не
убивай меня! Я тебя сделаю Козьмою
Скоробогатым, только изжарь для меня
одну курочку с масличком пожирнее.
Кузенька
согласился, а лисонька, накушавшись
такого жирного обеда, побежала на
царские заповедные луга и стала на тех
заповедных лугах кататься.
Бежит волк и говорит:
- Эх ты,
проклятая лиса! Где так жирно
обтрескалась?
- Ах, любезный волченек-куманек!
Ведь я была у царя на пиру. Неужели тебя,
куманек, не звали? А нас там было всяких
разных зверей, куниц, соболей, видимо-невидимо!
Волк и
просит:
- Лисонька,
не сведешь ли и меня к царю на обед?
Лисичка
обещалась и велела собрать сорок
сороков серых волков и привести с собою.
Волк
согнал сорок сороков серых волков. Лиса
повела их к царю; как привела, сейчас же
вошла в белокаменные палаты и
поклонилась царю сороком сороков серых
волков от Козьмы Скоробогатого.
Царь
весьма тому обрадовался, приказал всех
волков загнать в ограду и запереть
накрепко.
А
лисичка бросилась к Кузеньке;
прибежала, велела зажарить еще одну
курочку; пообедала сытно и пустилась за
заповедные луга и стала кататься по
траве.
Бежит
медведь мимо, увидел лисоньку и
говорит:
- Эк
ведь ты, проклятая хвостомеля, как
обтрескалась!
Она
отвечает:
- Я
была у царя в гостях; нас там
было всяких разных зверей, куниц,
соболей, видимо-невидимо! Да и
теперь еще остались - пируют волки.
Ты знаешь, любезный куманек, какие
они объедалы! По сию пору все
обедают.
Мишка
и просит:
- Лисонька,
не сведешь ли и меня на царский обед?
Лисичка
согласилась и велела ему осбрать
сорок сороков черных медведей: |
|
- Для
одного тебя царь-де и беспокоиться не
захочет.
Мишка
собрал сорок сороков черных медведей.
Лиса повела их к царю; привела и
поклонилась ему сороком сороков черных
медведей от Козьмы Скоробогатого.
Царь тому
и рад, приказал загнать их и запереть
накрепко.
А
лисичка отправилась к Кузеньке;
прибежала и велела зажарить последнюю
курочку с петушком.
Кузенька
не пожалел, зажарил ей последнюю
курочку с петушком; лисичка скушала на
здоровье и пустилась на заповедные
луга и стала валяться по зеленой траве.
Бежит
мимо соболь с куницею и спрашивает:
- Эк ты,
лукавая лиса, где так жирно накушалась?
- Ах вы,
соболь и куница! Я у царя в превеликом
почете. У него нынче пир и обед на
всяких зверей; я что-то порадела, таки
много жирного поела; а что зверей на
обеде-то было, видимо-невидимо! Только
вас там и недоставало. Вы сами знаете
волков, как они завистливы, будто сроду
жирного не едали, о сю пору трескают у
царя! А про косолапого Мишку и говорить
нечего: он потуль ест, что чуть дышит!
Соболь и
куница стали лису упрашивать:
- Кумушка,
своди ты нас к царю: мы хоть посмотрим!
Лиса
согласилась и велела им согнать к себе
сорок сороков соболей и куниц.
Согнали;
лиса привела их во дворец и поклонилась
царю с'ороком сороков соболей и куниц
от Козьмы Скоробогатого.
Царь не
может надивиться богатству Козьмы
Скоробогатого, с радостью принял дар и
приказал всех зверей перебить и
поснимать с них шкуры.
На другой
день лисичка опять прибежала к царю и
говорит:
- Ваше
царское величество! Козьма
Скоробогатый приказал тебе низко
кланяться и попросить пудовки; нужно
размеривать серебряны деньги. Свои-то
пудовки все запростаны у него золотом.
Царь без
отказу дал лисе пудовку.
Она
прибежала к Кузеньке и велела мерить
пудовкою песок, чтобы высветлить у ней
бочок! Как высветлило, она заткнула в
зауторы сколько-то мелких денег и
понесла назад к царю.
Пришла и
стала сватать у него прекрасную
царевну за Козьму Скоробогатого.
Царь не
отказывает, велит Козьме совсем
изготовиться и приезжать.
Поехал
Кузенька к царю, а лисичка забежала
вперед и подрядила работников
подпилить мостик. Кузенька только что
въехал на мостик - мостик вместе с ним и
рушился в воду.
Лисичка
стала кричать:
- Ахти!
Пропал Козьма Скоробогатый!
Царь
услышал и тотчас же послал людей
перехватить Козьму. Вот они
перехватили его, переодели в нарядное
платье и привели к царю. Обвенчался он
на царевне и живет у царя неделю и две.
- Ну, -
говорит царь, - пойдем теперь, любезный
зять, к тебе в гости.
Козьме
делать нечего, надо собираться.
Запрягли лошадей и поехали.
А лисичка
отправилась вперед. Бежала, бежала,
глядит: пастухи пасут стадо овец; она
спрашивает их:
- Пастухи,
пастухи! Чье стадо пасете?
Пастухи
отвечают:
- Стадо
царя Змиулана.
Лисичка
начала их учить:
- Сказывайте
всем, что это стадо Козьмы
Скоробогатого, а не Змиулана-царя; а то
едут царь Огонь да царица Малань'ица;
коли не скажете им, что это стадо Козьмы
Скоробогатого, - они всех вас и с овцами-то
сожгут и спалят.
Пастухи
видят, что дело неминучее, надо
слушаться, и обещаются всякому сказать
про Козьму Скоробогатого, как лиса
учила.
А лисичка
пустилась вперед; видит - пастухи
стерегут свиней, и спрашивает:
- Пастухи,
пастухи! Чье стадо пасете?
- Царя
Змиулана.
- Сказывайте,
что стадо это Козьмы Скоробогатого, а
то едут царь Огонь и царица Малань'ица;
они всех вас сожгут и спалят, коли
станете поминать царя Змиулана.
Пастухи
согласились.
Лиса
опять побежала вперед; добегает до
коровьего стада царя Змиулана, потом до
конского стада и велит пастухам
сказывать, что эти стада Козьмы
Скоробогатого, а о царе же Змиулане
ничего не говорить.
Добегает
лиса и до стада верблюжьего.
- Пастухи,
пастухи! Чье стадо пасете?
- Царя
Змиулана.
Лиса
строго запретила им сказывать о царе
Змиулане, а велела говорить, что это
стадо Козьмы Скоробогатого, а то царь
Огонь и царица Малань'ица сожгут и
спалят все стадо!
|
Лисонька
опять побежала вперед, прибегает в
царство царя Змиулана и прямо в
белокасенные палаты.
- Что
скажешь, лисонька?
- Ну,
царь Змиулан, теперь-то надо скоро-наскоро
спрятаться. Едет грозный царь Огонь
и царица Малань'ица, все жгут и палят.
Стада твои и с пастухами прижгли;
сначала овечье, потом свиное, а тут
коровье и конское. Я не стала
мешкать, пустилась к тебе сказать и
чуть от дыма не задохнулась!
Царь
Змиулан закручинился-запечалился. |
- Ах,
лисонька, куда же я подеваюсь?
- Есть в
твоем саду старый заповедный дуб,
средина вся повыгнила; беги и схоронись
в дупло, пока они мимо не проедут.
Царь
Змиулан вмиг собрался и по сказанному,
как по писанному, сделал так, как лиса
научила.
А Козьма
Скоробогатый едет себе и едет с женою и
тестем. Доезжают они до стада овечьего.
Молодая княгиня и спрашивает:
- Пастушк'и,
пастушк'и, чье стадо пасете?
- Козьмы
Скоробогатого, - отвечают пастухи.
Царь тому
и рад:
- Ну,
любезный зять, много же у тебя овец.
Едут они
дальше, доезжают до стада свиного.
- Пастушк'и,
пастушк'и, - спрашивает молодая княгиня,
- чье стадо пасете?
- Козьмы
Скоробогатого.
- Ну,
любезный зять, много же у тебя свиней.
Едут они
все дальше и дальше; тут пасется стадо
коров, там конское, а там и верблюжье.
Спросят у пастухов: "Чье стадо пасете?"
- они знай отвечают одно: "Козьмы
Скоробогатого".
Вот
приехали к царскому дворцу; лисонька
встречает и вводит их в палаты
белокаменные. Царь вошел и задивился:
столь хорошо было убрано! Давай
пировать, пить-есть и веселиться!
Живут они
день, живут и неделю.
- Ну,
Кузенька, - говорит лисонька, -
перестань гулять, надо дело исправлять.
Ступай с тестем в зеленый сад; в том
саду стоит старый дуб, а в том дубе
сидит царь Змиулан - от вас спрятался.
Расстреляйте дерево на мелкие части!
Тогда
Кузенька по сказанному, как по
писанному, пошел вместе с тестем в
зеленый сад и стали они в тот дуб
стрелять и убили царя Змиулана до
смерти.
Козьма
Скоробогатый воцарился в том
государстве, и стал он с царевною жить
да поживать, и теперь живут - хлеб жуют.
Лисоньку
всякий день угощали они курочками, и
она до тех пор у них гостила, докуда
всех кур не испакост'ила.
|